– Сидеть, – значительным голосом приказал Лемков. – Она тебе не тёлка! Мы эту тварь с Жориком безумно любили. Оба.
Артур медленно опустился обратно на бетонный пол.
– Мы теперь с вами, друзья, помазаны кровью! И смертью! – всхрипнул Лемков, громко, безудержно расхохотался. Его мутные безумные глаза были широко распахнуты. Однако, хохотал он без истерического надрыва сумасшедшего. Точилин, хотя и трясся от противного озноба, нашел в себе силы спросить спокойно:
– Что ж теперь будет, Тима?
– Тюрьма, кандалы, каторга, – просто и насмешливо ответил Тимофей. – Мне – пожизненное. Вам – за соучастие.
– Участие?! – жалобно завыл Артур. – Я ж просто зашел на поминки. Ты распилил ее до меня!
– Замолчи! – прикрикнул Точилин на пьяного Бальзакера. – Это все она вынесла? – он кивнул на пустые стеллажи.
– Она, – прохрипел Лемков, снова налил себе в стаканчик водки.
– Погоди напиваться, – попросил Точилин. – Надо что-то придумать.
– Н-никто н-не видел, как ты ее рас… распиливал? – спросил Артур.
– Нет.
– Тогда нормально, – оживился Артур. – Мне налей.
– Нормально?! – заорал Точилин, понизил голос до зловещего шепота и повторил:
– Нормально? Вы охренели оба?! Грабеж, кража – это одно! Но убийство?!
– Точил, интель позорный, заткнись, пожалуйста, – попросил вдруг Артур вкрадчивым голосом, буднично и жизнерадостно, подсел на диван к Тимофею, приобнял его за худенькие плечи. – Ты, наверное, правильно сделал, друг мой Тима. Суд Линча, правда, не самый лучший способ покончить с испепеляющей любовью, но… Давно надо было эту вашу стерву прикончить! Эту вашу драную царевну Тамару. Даная, блин, выискалась…
– Заткнись, – спокойно попросил Тимофей.
– Понял, – ответил Артур, отсел на валик старого дивана, на безопасное расстояние от предполагаемого маньяка и убийцы.
– Так, ребята… – начал Точилин, лихорадочно пытаясь совладать с нервами, и сообразить, что же можно предпринять в подобной дикой ситуации. – М-мы как-то п-писали эскизы надгробий по заказу новых русских братков. А п-потом помогали бандитам хоронить их тов-варищей на одном кладбище. М-может, там м-могилокопателей подпоить и-и захоронить ее ночью пооо-людски. По-тихому. Все-таки девка она была хотя и отвратная, но жжжутко волнительная и крррасивая. А п-потом тебе бы надо свалить из города, Тимоша. Свалить, если не навсегда, то надолго. Или, хочешь, поехали куда-нибудь вместе? На Азов или Черное…
– Поехали, – обреченно мотнул головой Лемков. – Поехали, друг мой Жорик Олегович, к морю. Черному-пречерному. Отдохнем, отлежимся на горячем песочке, а уж после – утоплюсь. Бросишь венок из полевых цветов в мутные волны. Бальзакер будет «Гарики» читать и прочую свою лабуду. Ля-по-та. Поплыву себе в холодной мгле, пока смогу не дышать