В Париже утром меня встречает местный, парижский Юлиус. Тот немец. Этот француз. Опять никого из чинов посольства не вижу. Должен в это же утро ехать далее в Кале, оттуда пароходом в Дувр и из Дувра в Лондон на Виктория-стэшен. Уже беспрекословно, не расспрашивая и сам не задаваясь никакими недоуменными вопросами, сдаю вализу парижскому Юлиусу. Несет он ее в посольство прямо, или предварительно зайдя во французское Министерство иностранных дел, этого я уже не касаюсь. Переболел берлинским Юлиусом, и с меня довольно. Парижский Юлиус возвращается ко мне с еще похудевшею вализою. Отобрана почта на Париж. Сдает мне вализу и спроваживает в Кале. Кале ничего интересного собою не представляет. Довольно грязный и неряшливый порт. Сажусь на пароход. Обычно пугают беспокойным переходом из-за морского волнения со всеми неприятными последствиями. Но погода дивная. Море спокойное. Сижу на палубе. Как только скрывается на горизонте, постепенно превращаясь в тающее облачко, французский берег, тотчас с противоположной стороны выплывает едва заметная полоска английского берега. Она быстро увеличивается и вырастает в высокий, нависший над морем откос Дувра. Поднимаемся. Наверху стоят наготове два поезда по одному и тому же назначению в Лондон, но в разные части города. Настолько он велик, что эти разные его части представляют собою отдаленные друг от друга как бы разные города. Сажусь в поезд по назначению на Виктория-стэшен у Виктория-стрит. Начинается бешеная скачка. Невозможно удержать в неподвижности ног своих. Их бросает из стороны в сторону. Поезд летит так, что, кажется, скатывается в бездну. Не замедляет хода и на закруглениях пути, настолько крутых, что вы вдруг видите мчащимся сбоку паровоз вашего же поезда. Вначале, с непривычки к такой сумасшедшей скачке, мысленно готовишься к представляющейся неминуемою катастрофе. Потом уравнодушиваешься. И тупо ждешь конца мучений. Читать невозможно. Если и ног не удержать, то тем менее удержишь в руках книгу. Да из-за тряски и глаз не остановишь на строках. Но всему приходит конец. Оканчиваются и два часа безумной скачки поезда. Влетаем в Виктория-стэшен. Появляется лондонский Юлиус в виде маленького скромненького старичка. Сдаю ему вализу и багажную квитанцию. Уж вечер. Обещаю зайти в посольство завтра поутру. Юлиус рекомендует пожаловать не ранее третьего часа.
Останавливаюсь в гостинице близ Виктория-стрит. Наскоро обедаю, беру ванну и заваливаюсь спать. Встаю поздно. После завтрака и небольшой