Вернер снова налил себе граппы.
– Что ты еще услышал? – сухо осведомился он.
– То, что так никого и не арестовали.
– Точно. Никого.
Я закурил, протянул пачку Вернеру. Тот отказался каким-то рассеянным жестом.
– Двадцать восьмого апреля восемьдесят пятого года. Как говорят по телевизору, я там был.
– Ты там был?
Я был не в силах скрыть радостное возбуждение. Я предполагал, что Вернер мог быть надежным источником информации, но и вообразить не мог, чтобы он оказался очевидцем.
Вернер поймал мой взгляд и на несколько секунд буквально пригвоздил меня к месту.
Он поставил стопку на стол. Радость пропала в мгновение ока.
– Джереми, я никогда не вмешивался в дела моей дочери. Герта говорила, что нужно позволить детям вылететь из гнезда, а я всегда с ней соглашался. Так что мне не очень нравится то, что я сейчас тебе скажу, но я это сделаю ради тебя…
Пауза.
– …и ради Клары.
Я поднял руку, прервав его.
– Я не собираюсь снимать документальный фильм, Вернер, – заверил я. – Ведь я дал слово. Не хочу, чтобы мой брак разлетелся на куски из-за моих… скажем так, амбиций.
– Это было бы глупо, Джереми. Пренебречь браком, разрушить крепкую семью, такую, как у тебя, – самый настоящий идиотизм.
– Аминь.
– Дай-ка мне сигарету.
Он прикурил, как обычно, чиркнув спичкой о ноготь большого пальца.
– Значит, просто хочешь услышать старую историю?
– Вернер…
Слова срывались с губ, исходя из сердечных глубин, как на духу. Может быть, именно мой искренний порыв и погубил наши души.
– Мне бы очень хотелось выслушать эту историю. Но я вовсе не собираюсь снимать по ней документальный фильм. Я слишком… устал. И все-таки мне нужно с чем-нибудь играть. Это как для тебя горы. Сколько времени ты уже не совершал настоящего восхождения?
– Лет двадцать, а то и больше.
– Но продолжаешь совершать вылазки, правда?
– Если это ты называешь вылазками, – с горечью подтвердил Вернер, – то да, совершаю. Но на самом деле это прогулки для туристов, страдающих от артрита.
– Так вот, эта история в умственном плане – то же самое, что твои прогулки. Мне нужна какая-то мысль, чтобы развлечься, развеяться. Нужна, чтобы выйти из… из этого состояния.
На лице Вернера – беспокойство, тревога.
– Ты хочешь сказать, что тебе опять плохо?
– Нет, – успокоил его я, – ничего подобного. Аннелизе и Клара действуют фантастически, лучше любых лекарств. Мне больше не снятся кошмары, – тут я поправился, уловив смущение на лице Вернера, –