Поле горное наше для коз, не для вольных коней;
Редко луг там найдёшь, что коням легконогим приятен,
Остров, взятый волнами, Итака же меньше других».
Улыбнулся тогда Менелай, воевода в атаке;
Потрепавши рукой ему щёки, просил, ставши тих: {610}
«Из твоих вижу слов, что твоя благородна порода,
Сын; другое дарить могу вместо коней дорогих,
То легко мне; ведь многих сокровищ прекрасного рода
Полон дом, только редкое, лучшее выберу я;
Пировую кратеру богатую, – эта работа {615}
Серебра, но края золотые, искусна ладья
От Гефеста, – её подарил мне Федим благородный,
Царь сидонян, в то время я был, возвращаясь в судах
В доме гостем его, и её получил по породе».
Говорили о многом они, так беседу ведя. {620}
К базилевсу собралися тем временем знатные роды, —
Принесли дорогого вина, коз, овец приведя;
Хлеб прислали их жёны, ходящие в светлых повязках.
Все готовилось к пиру в палатах Атрида вождя.
Той порой женихи в Одиссеевом доме, как в сказке, {625}
Дисков, дротов метаньем себя забавляли, сойдясь
На мощеном дворе, где бывали их буйные пляски.
Антиной с Евримахом прекрасным сидели, гордясь,
Пред вождями же всеми отличные силою люди.
Но Фронид Ноемон, подойдя к ним, сказал, обратясь, {630}
Слово быстрое, лишь к Антиною, – вопросом рассудит:
«Может кто мне из вас, Антиной, объявить, или нет,
Скоро ль вновь Телемах из песчаного Пилоса будет?
Взят корабль у меня им, – но надобен нынче он мне, —
Плыть в Элиду, полями широкую нужно; двенадцать {635}
Там моих кобылиц, и табун лошаков на стерне
Диких; я бы хотел изловить одного, чтоб кататься», —
Так сказал; женихи изумились, – взойти не могло
В мысли, – что он в Нелеевом Пилосе; всем показалось,
Что ушёл он иль в поле к стадам, к свинопасам в село. {640}
Строго так говорил Антиной, сам Евпейтом рождённый:
«Объяви нам по правде, – когда он уехал? Числом
Были люди какие? В Итаке набрал из народа?
Иль наёмники? Или рабы? Как успел сделать так?
И скажи откровенно, чтоб истину ведать свободно, – {645}
Силой взял у тебя он корабль быстроходный, дурак?
Дал его произвольно, как скоро о том попросил он?»
И Фронид Ноемон отвечал очень просто: «Чудак!
Дал я сам произвольно, и всякий другой поступил бы
Так, когда бы к нему подошёл огорчённый такой {650}
С просьбой муж, – ни один бы ему отказать был не в силах.
Люди ж, взятые им молодые, из силы людской
Горожане; и их предводителем был, я заметил,
Ментор, иль кто бессмертный, но видом, как образ живой.
Но я был изумлен несказанно, – сам Ментора встретил {655}
Здесь, вчера, хоть и сел на корабль, в Пилос шедший тогда», —
Так