Рванью бедной покрывши себя, как побитый невольник, {245}
В свет сияющих улиц народа врагов он входил;
Образ взявши чужой, был в разодранном платье настолько
Нищим, как никогда меж ахеян его не видать.
Посреди он троян укрывался; без смысла, нисколько
Были те; я одна догадалась, кто он; предлагать {250}
Я вопросы решила ему, – он хитро уклонился;
Но когда, и омывши его, и натёрши опять,
Платьем плечи ему покрывала я с клятвой великой, —
Одиссеевой тайны троянцам не знать, – о чужом,
До его возвращения в стан к кораблям черноликим, {255}
Он о замысле хитром ахеян поведал, большом.
Многих очень троян острой сталью меча умертвивши,
Вызнав в городе всё, невредим он, к аргивцам ушёл.
Много вдов у троян зарыдали; в моём воцарившись
Сердце было веселье, – давно уж стремилось к родной {260}
Я отчизне, давно я скорбела, виной Афродиты
Вольно шла, как слепая из милой отчизны, где свой
Дом покинула, брачное ложе и дочь, и супруга,
Одарённого светлым умом и лица красотой».
Менелай русокудрый сказал благородной подруге: {265}
«Ясно то, что жена, рассказала ты нам хорошо;
Случай был мне узнать помышленья, поступки, и друга,
И людей благородных, и много земель я прошёл, —
Никогда и нигде мне досель человек, Одиссею
Равный, твёрдому в бедах, не встретился где-то ещё. {270}
Что, могучий он там предпринял и исполнил, посмея, —
В чреве тёмном коня, от троянцев аргивяне все
Скрыты, – гибель и Смерть, и убийство врагам он затеял;
К нам тогда ты пришла, – по внушению словно совсем
Демоницы, дать мыслившей славу враждебным троянам, – {275}
За тобою туда же пришел Деифоб вместе с тем;
Трижды ты обошла с ним коня, отыскавши изъяны,
Рёбра, стала данайцев по имени каждого звать,
Голосам же аргивянок наших всегда подражая.
Нам с Тидидом, и с равным богам Одиссеем, как знать, {280}
В тёмной чреве громады знакомые слышались звуки.
Пробудилось волнение в нас, мы вскочили опять
Выйти вон, или громко тебя изнутри звать, подруга;
Одиссей опрометчивых нас удержал, остальных;
В чреве том, притаившись, ахейцы не слали и звука. {285}
Лишь один Антиклес на призыв порывался из них
Выдать голос; но царь Одиссей, рот зажавши раскрытый
Безрассудному, спас сам ахеян от гибели их,
И дождался, чтоб волей Паллады Афины ты скрылась».
И на это сказал рассудительный так Телемах: {290}
«Боговидный Атрид Менелай, повелитель, помилуй,
Мне прискорбней, что он не избег от небесных атак;
Было ль в пользу ему, что имел он железное сердце?
Время, видно, уж нам о постелях подумать, чтоб так
Погрузившись