– Ты что мелешь, старик! Это речь распутника! – Анна пылала возмущением.
– То не я сказал, то евангелист Лука сказал. Ха-ха-ха…
– Угомонись, дядька, – отстранил рукой Добрыню Владимир и обратился к жене:
– А что ты хочешь от меня, Анна, если ты не умеешь любить, не можешь дарить ласку, не зажигаешь огня в уставшем сердце! Ты царица! Так будь царицей передо мной, твоим мужем и господином!
Владимир, не помня себя от ярости, тряс Анну за плечи, а она пыталась вырваться из цепких и сильных рук мужа.
– Что! Испугалась грубой силы! Вот так я завоевал киевский престол! Вот так грубо я расширил пределы своих владений! Вот так я приобрёл множество врагов среди своих соседей, Анна! Всё вижу, как я, славянский варвар, нелюб тебе! Но ты ведь просишь великой власти для своих сынов на этой варварской земле!!! Готова ли ты заплатить за то любовью к мужу своему, венчанному!
Анна готова была на всё, даже на смерть, но не на любовь с постылым мужем. Не зря же она укрылась за стенами монастыря, чтобы никогда более не испытывать близость к мужу, противную её существу.
Но тут перед ней возникли образы её малолетних, ничем не защищённых сыновей, Бориса и Глеба. Она согласно качнула головой:
– Готова…
– Добро! Слушай, царица! В далёкой Залесской земле, с которой мы собираем дани, нужны наместники. Кому, как не сыновьям родным доверю я сбор дани? От моего имени будут править сыны мои по всем землям, подвластным Киеву, и твоим сыновьям, Борису и Глебу, место найдётся. Младшенького нашего, Глеба, я отправлю с дядьками в Муром…
– Муром – это окраина Руси, там, где часты набеги диких печенегов! Глебушка совсем юный, – возразила Анна.
– У нас на Руси возраст князя не имеет значения. С ним пойдут опытные наместники и добрые воины, зато Бориску возьму с собой и посажу одесную, справа от себя, и объявлю своим восприемником. Ты довольна, царица? Отвечай.
– Благодарствую, мой господин, – голос царицы дрожал, губы кривились в неестественной улыбке.
– Вот и хорошо! Иди, готовь ложе. Любить тебя буду… Всю ночь!
Этих слов Анна испугалась ещё больше. Она знала, что не сможет подчиниться нелюбимому мужу. Отвращение было слишком велико. Анна поспешно начала искать способ уклониться от близости.
– Владимир, – примирительно проговорила царица, – это противно Богу. Потому что мы в святом монастыре пребываем.
Владимир приоткрыл дверь кельи Анны:
– Эй, кто там из моих!? Раскиньте шатёр над Днепром! В стороне от монастыря. Разведите костры! Чтобы и света, и тепла вдосталь было! Да вина заморского, да дичи свежей! Великий князь Киевский желает пировать этой ночью и любить свою госпожу! Да зовите всех, кто пожелает мне честь оказать!
Анна возмутилась:
– Ты и здесь хочешь созвать всех оборванцев и простолюдинов!?
– Анна, разве не в милости и братской любви состоят заветы Христа!? Пока