А Макс в это время с недоумением стоял перед открытым холодильником и соображал, как ему умудриться запихать ещё и те продукты, что он купил. «Хитрая, как лиса, – беззлобно думал он. – Вот только бы себя не перехитрила». Он нарезал лук, немного обжарил на сковороде и добавил сочные куски мяса. По кухне распространились ароматные аппетитные запахи готовящейся еды. Посолил, поперчил, сбрызнул красным вином. Ещё чуть, и покрытое восхитительной корочкой мясо готово. Немного зелени, и можно звать хозяйку.
– Прошу к столу, – Макс подошёл к Алле, которая сладко потягивалась, словно только что проснулась. «Немного переигрываешь, подруга, – подумал он. – Но всё равно приятно, что хоть за дурака не держишь. Значит, относишься ко мне, как к серьёзному противнику». – Пойдём, мясо лучше есть горячим.
Они прошли на кухню, и у Аллы глаза заблестели от восторга: на столе букет цветов, горящие свечи, салат, фрукты, вино и большое блюдо необыкновенно вкусно пахнущего мяса. Они сели друг против друга. Макс разлил по фужерам вино.
– Ты просто кудесник. За что выпьем?
– За нас. И за мир во всем мире.
– Ты это серьёзно?.. Хотя, что это я спрашиваю? Ведь это твой излюбленный тост. Ты совсем не изменился.
– Ты тоже, – Макс приблизил свой фужер, раздался чудный хрустальный перезвон. Он пригубил вино и, отставив от себя фужер, принялся за мясо. – Обычай чокаться возник в те далёкие времена, когда в кубки гостей за столом не считалось зазорным и яду подсыпать.
Алла закашлялась. Макс привстал и похлопал её по спине.
– Ты это к чему?
– Рассказываю об обычае чокаться. Так вот, для того, чтобы заверить гостей в своём миролюбии, хозяин не только наливал немного вина сначала в свой кубок и выпивал его, но все гости застолья неоднократно обменивались вином, а затем символически соединяли кубки, чокались. А по старинному франкскому обычаю, чокаясь, нужно было плеснуть несколько капель из своего кубка в кубок сотрапезника. Это служило доказательством того, что содержимое кубков не отравлено.
– Если перевести смысл сказанного, ты опасаешься, что я тебя хочу отравить? Ты меня обижаешь.
– Стоит ли обижаться на столь невинный рассказ об истории традиции? И потом, даже если это и так, то где гарантия, что и у меня нет таких же мыслей?
– Макс! Ты сошёл с ума? Что ты мелешь?
– Я просто шучу. Потому что ты слишком бурно отреагировала на мой невинный рассказ.
– А я считаю, что неприлично во время еды говорить об отравлениях. Хотя бы из чисто этических соображений.
– Извини. Я учту. Так о чём мы с тобой будем говорить?
– Ни о чём. Сначала спокойно поедим, молча. А уж потом, когда перейдём к десерту, можно будет