– Вы ищете пленника? – спросил он.
– Да, – ответил Паганель.
– И ищете его именно на протяжении того пути, который тянется от солнца заходящего к солнцу восходящему? – прибавил Талькав, пользуясь индейской манерой выражаться для определения дороги с запада на восток.
– Вот именно.
– Это ваш бог вручил волнам огромного моря тайну пленника?
– Да, сам Бог.
– Ну, так пусть исполнится воля Его, – с некоторой торжественностью сказал Талькав, – мы направимся на восток, и если надо будет, то дойдем до самого солнца.
Паганель, придя в восторг от своего ученика, тотчас же перевел товарищам ответы индейца.
– Какой умный народ! – прибавил он. – Я уверен, что из двадцати крестьян моей страны девятнадцать ничего не поняли бы из моих объяснений.
Гленарван попросил узнать у патагонца, не слыхал ли он о каких-либо чужестранцах, попавших в плен к индейцам пампасов. Паганель задал индейцу этот вопрос и стал ждать ответа.
– Как будто слыхал, – ответил патагонец.
Этот ответ был немедленно переведен на английский язык, и семь путешественников, окружив патагонца, вперили в него вопросительные взгляды.
Паганель, волнуясь и с трудом подбирая слова, продолжал задавать столь интересующие его вопросы, в то время как взгляд его, устремленный на важное лицо патагонца, казалось, пытался прочесть ответ раньше, чем тот слетит с его губ.
Каждое испанское слово патагонца географ повторял по-английски, и таким образом его спутники слышали ответы как бы на родном языке.
– Кто был этот пленник? – спросил Паганель.
– Это чужестранец, европеец, – ответил Талькав.
– Вы видели его?
– Нет, но я знаю о нем по рассказам индейцев. Он был храбрец. У него было сердце быка.
– Сердце быка! – повторил Паганель. – Ах, что за чудесный образ! Вы поняли, друзья мои? Он хочет сказать «мужественный человек»!
– Мой отец! – крикнул Роберт Грант. Потом, обращаясь к Паганелю, он спросил: – Как сказать по-испански: «Это мой отец»?
– Es mi padre, – ответил географ.
Тогда Роберт взял Талькава за руки и с нежностью произнес:
– Es mi padre!
– Su padre![38] – воскликнул патагонец, и взгляд его просветлел.
Он обнял мальчика, снял с седла и с удивлением и симпатией вглядывался в него. Умное, спокойное лицо индейца выражало сочувствие.
Но Паганель не закончил еще своих расспросов. Где находился этот пленник? Что он делал? Когда именно Талькав слышал о нем? Все эти вопросы теснились одновременно в его уме. Ответы последовали незамедлительно.
Паганель узнал, что европеец был в плену у одного из индейских племен, кочующих по области между реками Колорадо и Рио-Негро.
– Но где же он находился в последнее время? – спросил Паганель.
– У касика Кальфоукуора, – ответил