Возможно, некоторые парни вслух поддержали бы такое суждение. Но про себя большинство молодых людей, конечно, сочли бы Веру обычной московской шлюхой, и вместо тайных воздыханий стали бы открыто протягивать ей трешку.
Глава двадцать третья
Каков же был удар судьбы для студентки политехнического института Верочки, когда после одиннадцати болезненных абортов, четырех случаев заражения триппером, десятков «коллективных» обслуживаний целых райотделов милиции и кучи других мерзостей, с которыми столкнула ее нелегкая доля бедной гулящей девчушки, она в один прекрасный день поняла, что все это было напрасной, ненужной жертвой! Ее обманули, жестоко обманули все – общество, мама, комсомол, а главное – этот красивый, чуть седоватый профессор Ардашкин, который влюбился в нее с первого взгляда и вовсе не торопился тащить ее в постель, а предлагал руку и сердце! Проклятый Ардашкин, ну почему ты не появился три года назад, когда Верочка была чистой, наивной девушкой? Почему она теперь вынуждена стыдиться перед ним своего прошлого? Какого черта? Будьте вы все прокляты! Будьте вы все трижды прокляты!
Тридцатидвухлетний профессор Ардашкин не мог появиться в жизни москвички Верочки три года назад: он отбывал негласную ссылку в глухом поселке Выкса Горьковской области, преподавая там математику в начальных классах. А в ссылочку его отправили за увлечение и пропаганду новомодной науки под названием кибернетика, что означает управление – как производственными, так и социальными процессами. Дело было не в том, что партия считала кибернетику псевдонаукой – как раз-таки наоборот, весь ужас состоял в том, что «наверху» прекрасно сумели оценить страшную гениальность методики доктора Винера и иже с ним.
И в шестидесятые годы советское руководство, а точнее – спецслужбы – наконец-то всерьез обратили внимание на доморощенных кибернетиков. Приехав по вызову из Горьковской области в Москву, кандидат технических наук Ардашкин сразу получил шикарную квартиру в сталинской башне со шпилем, кафедру в престижном политехническом институте и – фантастическую сумму денег «на обустройство, обзаведение семьей».
КГБ, с первых дней принявшее Анатолия Ардашкина под свое крыло, одобрило намерение ученого взять в жены дочь журналиста, к тому же – свою собственную студентку. Вера, как и многие другие обладательницы древнейшей профессии, давно попала в поле зрения комитета, и это было неплохо с точки зрения возможного давления на будущее научно-чекистское светило.
Надо сказать, тогда по вузам страны пронеслось своего рода поветрие: престарелые