Матушкин нахмурился. Какие-то махинации с наркотиками? И Дуров, этот славный доктор Айболит, был в них замешан? Не может быть… Хотя… В наши дни может быть абсолютно все.
Алексей почувствовал, что краснеет. Ему стало стыдно от собственных мыслей, будто он только что с легкостью предал человека, который вытащил его с того света.
Матушкин оглядывал кабинет, отмечая про себя детали обстановки. Вот знакомый эспандер, висит себе на гвоздике, и никогда больше профессор не возьмет его в руки… Алексей с грустью вспомнил, как совсем недавно Иван Иванович по-стариковски хвастался перед поправляющимся оперативником, что ежедневно «накачивает себе мускулатуру»…
Возле вешалки в углу валялся скомканный белый халат. Матушкин подошел поближе и разглядел на лацкане красиво вышитую надпись: «И. И. Дуров». Странно… Покойный профессор, без всякого сомнения, был человеком аккуратным. Почему же халат на полу? Озадачило Алексея и то обстоятельство, что водопроводный кран был завернут не до конца, и вода, шипя, струилась в раковину. Малыш осторожно повернул вентиль, и кран, поворчав, затих.
– Не трогай ничего, идиот! – раздраженно крикнул Басов, и Алексей, сконфузившись, вышел из кабинета.
Глава пятая
В административном отсеке клинического института было тихо. Матушкин, поколебавшись, толкнул дверь ближайшего кабинета.
Заместитель главврача по лечебной части Мелешин выглядел чересчур бодро для такого момента. Басов уже опрашивал его, но словоохотливый эскулап, казалось, с удовольствием повторял то, что было ему известно.
– Знаете ли, у нашего старика была такая привычка пить кофе с молоком с половины первого до часу дня. Да-да, как раз в это время его и убили. Так вот, это питие стало для него неким интимным ритуалом: сам варил напиток по какому-то хитроумному рецепту, колол сахар старинными щипчиками, смаковал каждый глоток.
– Невинное чудачество, – пожал плечами Малыш.
– Да не чудачество, тут все дело в том, что в былое время шеф за день вливал в себя чашек по пятнадцать крепчайшего бразильского кофе, но «мотор» начал сдавать, и теперь он позволяет себе только две чашечки, да и то с молоком… Я хотел сказать, позволял. И, представьте, все дела на это время откладывал, никого не принимал. Мы и войти-то к нему боялись во время этого священнодейства.
– То есть убийца мог не опасаться свидетелей, – задумчиво пробормотал Алексей. – А были у Дурова враги в клинике?
– Как вам сказать… Младший медперсонал просто молился на шефа, но что касается больничного начальства, то тут у него друзей не было. Скажу по секрету: бывало, соберемся тайком от босса раздавить коньячку, так первый тост, чтоб