Пока Саблик бежал вдоль стелажа, проклятый Фараон сильно продвинулся в попытке раскупорить дверь. Радом с дырявыми калошами, которые наверно в хорошие годы носил Микула Селянинович или Алёша Попович, Саблик обнаружил электрические кошки. На стелаже рядом с дырявыми полярными валенками и пустыми бутылками из-под водки лежали электрические кошки. Савлик не долго думая, схватил их и через люк вылез на крышу. Даже оглядеться не было времени. Тут он быстро надел на ноги огромные неудобные гамаши с ржавыми клешнями и в тот момент, когда Фараон ворвался в сарай, прыгнул на электрический столб. Хотя опыта лазанья по столбам у него не было, спасла вера и здравый смысл и сноровка. Клешни завизжали по дереву, унося одинокого героя ввысь. Через несколько секунд он был наверху и даже приветливо помахивал рукой Фараону, который в неописуемой ярости бегал вокруг столба и посылал ему проклятия.
Потом мент убежал внутрь.
Саблик схватил кошки и по приставной лестнице выбрался на крышу сарая, а приставную лестницу сбросил прямо на ворвавшегося в сарай Фараона. Ну и грохот был! Лестница ударила фараона по балде и тот упал прямо в лужу какого-то вонючего машинного масла. Тут почему-то и мешки, стоявшие у стены, разом рухнули. Когда всё рушится, то рушится всё! И мешки, и одежда и мысли и чувства! Пока Фараон сражался с лестницей и мешками, Саблик снова цеплял на ноги сатанинские кошки. Клешни у них оказались дореволюционными, в форме рогов жука-рогача, и такого размера, что ими можно было убить вампира. И Саблик, взглянув на себя сверху, зауважал. Он быстро одел кошки и когда метерящийся, ушибленный Фараон карабкался по приставной лестнице, с криком «Йе-эх!» прыгнул на электрический столб в метре от круши сарая. Хотя опыты лазанья по столбам недоставало, помогла комсомольская закалка, вера и здравый крестьянский смысл. В три мгновения Саблик был на вершине столба и прижавший к нему впалой грудью, замер, как мишка Коала. Тоже запвыхался, потому что уже два раза пришлось взбираться. То, что орал бегавший по крыше сарая Фараон я не буду рассказывать, ибо не буду, но Саблику так понравилось, что потихоньку, чувствуя свою недосягаемость, он стал даже подхамливать Фараону, и тоже несколько раз назвал его словами. Ярость Фараона была столь всеобъемлющей, что он, бегая огромными шажищами по крыше, два раза проваливался в лаз, а тупость столь непрошибаемой, что он не додумался сбить Саблика камнями. Минут через тридцать, удостоверивший, что рация и сотовый телефон благополучно разбиты вдребезги, и подмогу вызвать не удастся, Фараон буйно удалился, лупя ногами в бадьи и вёдра, постоянно оглядываяь и угрожая Саблику всеми муками преисподней, которые его ждут, когда он, Фараон, его поймает.
Саблик улыбнулся. Ведь должно быть что-то извлекающее