Руслан был настоящий бандит – и жил через дорогу. Был ещё и жазист, который смущал душу Элоизы своими голубыми глазками и напором телодвижений. Он был маленький и психически больной бандит. Его боялся даже родной отец, не говоря о жене отца, которая запиралась от Руслана на засов, когда отца не было.
Какое киви? Твои предки ели только репу, и их хватил бы кондратий, увидь они киви!
Она так заботилась о своём здоровье, что ела одну освсянку и четыре вышеуказанные киви в день. Это не мешало в минуты сомнений рваться к холодильнику с салом и резко открывать его.
Посреди этого первозданного рая, у самой поляны, где часто веселились и отдыхали приезжие, стояла ветхая изБусчка, если выхваченное нашим взором строение может быть назавано этим гордым словом. Сколочена она была из найденных абы где досок, найденных судя по их виду на жестоком пожаре, старых тарных ящиков и кое-как обработанных веток из леса. Наблюдатель фиксировал одно кривоватое окно размером с футбольный мяч со стеклом и другое – такого же размера – без стекла, зато с настоящей занавеской из тюля.
Вход в изБусчку обозначали два чёрные валуна, приваленные слева и справа от брусов, а сама дверь, хриплая и трескучая, как столетний ворон, держалась только благодаря красногвардейской присяге и честному слову в изрядно проржавевших от дождей петлях.
Солнце, прятавшееся в густых ветвях достигало изБусчки строго к закату, когда ровный, словно отработанный на станке, солнечный луч пронзал стекло и прочерчивал прямую линию по противоположной стене. Оно золотило и не то соломенную, не то непонятно из чего сделанную крышу. Несомненным достоинством изБусчки было то, что она нимало не портила лица окружающей природы, а наоборот, подобно случайной пьяной женщине в сточной канаве, украшала поляну. Хижина явно была рождена руками мастера, то ли не всегда трезвого, то ли укоренившегося романтика, или художника-мечтателя. Не будем предаваться бесплодным рассуждениям, была ли эта изБусчка крепкой, или представляла постоянную угрозу для обитателей, эти рассуждения не имеют никакого смысла, ибо здесь она стояла уже два с чем-то года, и при нашем приближении к ней имела вид точно такой же, как при рождении.
Большая аллюминиевая кастрюля, такая закопчённая, будто на ней много веков приготовляли католических святых, была украшением всего домохозяйства.
Здесь жили трое друзей, коих свели вместе перипетии и сплетения судеб или проще говоря, их собрало вместе Божественное Провидение. К ним я и попал в конце лета …. Года.
Одного из них я уже видел при входе на пляж, где он собирал бутылки, и он одарил меня тяжёлым взглядом из-под густых бровей. Он там собирал бутылки и всякий хлам! Это был высокий неимоверно худой, почти целиком седой человек с большим правильным носом, с явно никогда не знавшими физического труда руками. Его звали Ральф. Именно так его называли приятели, когда он был в ненавидимом