Память взрослого человека достала из своих архивов детские воспоминания: мать вечером присаживается на постель больного сына, ласковой рукой приглаживает его растрёпанные волосы, трогает лоб, подаёт чашку с кисло-сладким морсом из клюквы, ободряюще улыбается; ночью, услышав болезненный стон «бедненького сыночка», подбегает к детской кровати и берёт его, худенького мальчика с тонкими длинными ногами, на руки, нежно целует лицо и что-то приговаривает, отчего отступают жар и головная боль.
Воспоминания из детства прервал негромкий лязг связки ключей. Учитель снова повернул голову в сторону сестринского поста. Старшая медсестра открыла сейф для хранения сильнодействующих препаратов, достала оттуда маленькую тёмную бутылочку.
– Самое страшное миновало. И не терзай ты себя, девонька, – успокоила сострадательная коллега расстроенную Галину и поставила перед ней пузырёк. – Для инъекций. Этого спирта хватит?
– Да, да. Спасибо большое, Валентина Иванна, – виновато улыбнулась Галина и спрятала пузырёк в карман белого халата.
– Привыкай, – невозмутимо продолжила Валентина Ивановна и по-хозяйски уверенно села на стул, – так все работают в отделениях. А у нас реанимация.
– Зарплата маленькая, а работы…
– Да, вот так о людях в нашей стране заботятся. О медперсонале и больных, – сказала старшая коллега без издёвки, давно переболев этой несправедливостью.
– Вы, наверно, много лет работаете в реанимации? – осмелилась спросить недавно устроившаяся на работу младшая медсестра. Она не могла поверить, что строгая реанимационная сестра, беседуя с ней, может откровенничать.
– Девять.
– И вы всё успеваете дома? Семье уделяете внимание? – вкрадчиво поинтересовалась Галина.
– Порой не успеваю, потому что очень устаю, – откровенно ответила Валентина Ивановна. – А моя семья – это только сын. Мужа нет, давно развелась. Мама несколько лет назад умерла. Отца я в прошлом году похоронила. Есть сестра, но встречаемся мы с ней редко, хоть и живём в одном городе. У неё муж и двое детей. Конечно, ей сложнее, чем мне.
– А сын у вас взрослый?
– Двенадцать лет.
– Двенадцать лет? И с кем он, когда вы дежурите?
– Один.
– Один дома? Это же опасно, – вскрикнула Галина.
– Говори тише. Ты в реанимации, – мягко напомнила опытная медсестра молодой сотруднице.
– Ой, извините, – приложила сконфуженная Галина тоненькую бледную ладошку к пухлым губам.
– Опасно, – ответила на испуганный возглас собеседницы Валентина Ивановна. – Поэтому я, как и ты, постоянно на телефоне.