– А я стоял у Божьего престола в храме, – самодовольно сказал пастырь. – Как же во мне нет Света?
– Почему же сам себя спасти не можешь?
– Не могу.
– А твои духовные чада? Сможешь ли их поддержать в трудное время?
Стыд тонким шипом уколол самолюбивую душу отца Иоанна:
– Я стремился думать о высоком. Так же наставлял свою паству. Но мне постоянно подрезали крылья или втаптывали в грязь.
– Кто?
– Люди.
– Да, самое трудное на Земле – это общение с людьми. Зло приходит в земной мир через людей. Сопротивляться злу трудно, но возможно. И учит этому священник. А если он сам слаб?
– Я погибну здесь? – отчаялся священник. – Пока ты рядом, я в безопасности. Но ты вскоре покинешь безысходный мир. И надежды на спасение у меня не останется. Кто тогда поможет встать на ноги моим детям? Кто скажет ласковое слово моей матушке?
– У тебя есть дети? – вскинулся учитель.
– Есть. Пятеро своих взрослых и трое маленьких приёмных детей. Три внука.
– Дети, – мечтательно сказал подвижник. – У меня нет детей. Жены нет. Родителей на Земле тоже не осталось.
И учитель сжалился над многодетным иереем, решив взять все его грехи на себя. Священник сначала хотел отказаться от благородного предложения, понимая, что, согласившись, обречёт на мучения светлую душу учителя. Однако терзания о своих грехах пересилили. «По одинокому человеку никто не заплачет на Земле», – сделал окончательный вывод лекарь душ человеческих. Желая уйти от неминуемого возмездия, душа пастыря ещё больше отяготила себя.
И только безвинная душа учителя получила согласие, её тут же подхватил воздушный поток, словно он был разумным и мог понимать мысли. Никакого холода не ощутила душа внутри потока, только глухой шум. Плавая в стремительных воздушных волнах, она неслась в неизвестность.
Внезапно поток стих, будто замер. Осторожно подтолкнув астральное тело, отхлынул.
…Учитель видел разных предателей и палачей, в которых уже невозможно было узнать облик людей. Истощённые совестью до неузнаваемости, они обступили светоносного «новичка» со всех сторон, желая растерзать его, обновив свои почти растаявшие астральные оболочки. Но, обжигаясь светом Любви и Сострадания, не смели к нему прикоснуться: освободили путь, провожая безумно-недоумевающим взглядом.
Выдержав одно опасное испытание, учитель последовал к следующему мытарству. Очутившись в другом пространстве, Пётр Петрович застыл от ужаса, когда услышал душераздирающие вопли. Не сразу душа, искупающая чужие грехи, осознала, что страшные крики исходят от липкой паутины, которая неизвестно откуда взялась и облепила снизу, не давая возможности двигаться.
Астральное тело Никитина взметнуло кверху руки и, озарив всепоглощающий мрак, воспарило, оставив под собой мечущиеся тёмно-ржавые дымчатые