– Завтра я должна встать пораньше. Нужно еще раз поговорить с Лудой.
Абархильд стукнула концом своего посоха по одному из камней, которыми был обложен очаг.
– Не нравится мне, что ты пойдешь домой в темноте одна.
– Но я всегда так хожу. И раньше, и сейчас.
– Но теперь ты уже не ребенок.
Элфрун сделала над собой усилие и не закатила глаза.
– Так ты думаешь, что меня похитят «морские волки»? – Она пошутила, но бабушка даже не улыбнулась.
– Я хочу, чтобы ты осталась здесь.
– Скоро взойдет луна. – Она поднялась, игнорируя ворчание Абархильд. – Ночь замечательная, бабушка. Не волнуйся за меня.
И действительно, уже показалась луна – первая полная луна после осеннего равноденствия; ее круглый и белый, словно церковный хлеб, диск лишь время от времени прикрывали уносимые ветром обрывки туч. Маленький бауэр бабушки в монастыре и женский домик в усадьбе разделяли три мили грязи и холода. Влажный осенний ветер дул с севера, из-за моря, и насквозь продувал и шерстяную одежду, и нижнюю рубаху, словно она шла голая. Пальцы на ногах уже занемели, и она, еще не пройдя и половины пути, уже зябко куталась в отцовский плащ и жалела, что не согласилась переночевать возле бабушкиного очага.
Лунный свет отражался в ряби неспокойной из-за ветра поверхности эстуария, когда она обогнула выступ холма и ее ноздри уловили желанный запах дымка далеких очагов их поместья. Она ускорила шаг. В женском домике сейчас тепло, ярко горит огонь, а на полу расположились на ночлег женщины. Как дочь своего отца, она займет свое обычное место возле очага, и никто не посмеет позариться на ее тюфяк. Она пригнула голову, сопротивляясь пронизывающему бризу, и поспешила к раскинувшейся на склоне холма большой роще ясеней, широко шагая по тропе и придерживаясь берега ручья.
Вдруг неподалеку заржала лошадь.
Элфрун мгновенно замерла на месте, подняла голову и прислушалась.
Снова ржание, более тихое.
Зная теперь, куда смотреть, она заметила очертания четырех или пяти лошадей, двигавшихся в лунном свете под прикрытием высоких и тонких стволов деревьев. Они без всадников? На спинах животных виднелись какие-то большие темные тюки. Непонятно… Что за таинственные – трауи – дела? И почему она так легкомысленно отнеслась к страхам бабушки?
Она отпрянула в тень, не смея даже дышать.
– Кто здесь? – послышался близкий шепот откуда-то снизу. – Элфрун? Это я, Атульф.
Она судорожно выдохнула:
– Так это наши лошади? Это Хафок?
Она двинулась вниз по склону на голос и едва не натолкнулась на Атульфа. Он как раз поднимался на ноги. С ним были еще парни – она разглядела в темноте несколько припавших к земле фигур. Лиц она видеть не могла, но догадывалась, что среди них был Кудда.
– Как