У выхода Сетрит замялась, хотя во дворе никого не было.
– Пойдем, – раздраженно произнесла Элфрун. – Я на твоей стороне. Здесь нас никто не услышит. А теперь скажи мне, ты действительно хочешь выйти за пастуха?
Сетрит вскинула голову и с вызовом, дерзко посмотрела ей в глаза.
– Я бы и сама хотела это знать. Хирел спросил у отца, и отец сказал мне, что он этого хочет.
– Но сама-то ты что об этом думаешь? Ты не должна выходить за него, если тебе не хочется. И я не собираюсь тебя заставлять.
На щеках Сетрит появился стыдливый румянец.
– Я должна выйти за кого-то и хочу сделать это в самое ближайшее время.
Элфрун ошарашенно уставилась на нее:
– Так ты… ты что, ждешь ребенка?
– А тебе-то что? – Она зло прищурилась, и выражение лица у нее стало таким же, каким было, когда она смотрела на отца. – Почему ты не хочешь, чтобы я вышла за пастуха? Может, ты считаешь, что я недостаточно хороша для него?
– Что? С чего это ты взяла?
Сетрит мотнула головой, взмахнув светлыми косами.
– Я знаю, что ты обо мне думаешь. По тому, как ты смотришь на меня. Тебе все это доставляет удовольствие.
Как говорится, не в бровь, а в глаз.
– Ты все это придумала. Зачем это мне?.. – Но потом Элфрун сдалась: – Ладно, не обращай внимания. Выходи за него хоть завтра, мне-то какое дело!
20
Туури дважды обмотал канат вокруг дерева и закрепил его прочным узлом.
– Ты дежуришь.
Аули кивнула. Она уже послала двух людей за хворостом. Мир и Холми вычерпывали воду. Варри смачно зевнул, показывая все свои оставшиеся зубы.
Туури отправился вверх по тропе, разбрасывая ногами опавшие желтые березовые листья. Тропа вилась вдоль гребня возвышенности к уступу, на котором примостилась небольшая кирка. Вечно какие-то выдумки относительно места встречи! Он явился сюда день в день и даже час в час, как и обещал, но не было никаких гарантий, что те, кто ему заплатит, окажутся так же точны. И он не мог винить их за это. Помимо ветра и приливов, было еще много такого, из-за чего что-то могло пойти не так.
Люди, планирующие предательство, всегда уязвимы.
Нортумбрианцы здесь, на южном берегу Хамбера, в землях Линдси, никогда не могли рассчитывать на радушный прием. А люди, с которыми у него была назначена тут встреча, могли попасть в любую беду.
Пока он карабкался вверх, то, что казалось серебристо-серым пнем ясеня, вдруг развернулось и поднялось, превратившись в фигуру человека. Приглядевшись, он узнал Финна.
– Молодец.
Финн кивнул.
– Давно ждешь?
Финн пожал плечами:
– Два-три дня. Я пришел из Линкольна.
– Как дела?
– Хорошо. У меня есть серебро для вас. Я закопал его. И еще одна новая вещь.
Дальше они пошли рядом, и Финн старался шагать в ногу с более крупным капитаном. Больше они не обменялись ни словом,