– Зачем они это делают?
– Никто не знает.
– Странные существа.
– И тебя убили бы – им безразлично.
– Ну уж нет, я к ним не сунусь!
– Хорошее решение.
В глазах этих странных существ он узнавал людей, которые поступали с ним как животные. Тех, чьи жизни держались на плаву за счет других. Тех, кто впадал в безумство и не жалел близких, кидая в кипящие котлы новорожденных детей, утопающих в боли отторжения родной плоти. Им было не важно с кем делить дорогу, они не знали своих целей и не имели понятия о том, куда держат путь. Безвольные создания, потерянные для общества, но еще не понимающие ужаса ситуации в которой оказались благодаря собственному безрассудству.
Они мечтали сделать нечто великое для тех, кто был рядом, но предпочитали бездумно скитаться, ожидая последнего часа. Каждый вечер они засыпали в наркотическом угаре, и тянулись к будильнику по утрам. Они не хотели жить как все. У них не было визитов к гинекологу, а их телефон постоянно молчал. Они – ничто и не хотели являться чем-то, поглощая обессилевшие надежды на золотых слитках лучей весеннего солнца. Он не знал среди них никого, кто бы с ужасом и восхищением всматривался в собственные черты лица, скрывающиеся за пылью времен. Вечно увлекаемые неизвестностью, уставшие бежать от теней, преследующих их по ночам.
Им оставалось только сидеть и смотреть на то, как с костей осыпается черствая плоть. Вздыхать и плести какую-то чушь, ожидая последней секунды. Иногда они пытались молиться, но судьба благосклонно закрывала глаза на их просьбы. Они взывали к небу, но небо не отвечало им. Ждали молний и яростных раскатов грома, но в открытые окна их домов никто не заглядывал. Ночью они грезили порывами ветра, срывающими стальные листы с крыш. Переводили взгляд с часов на потолок и укрывались с головой под одеяло. Во сне они становились детьми, гоняющимися за бабочками по огромному полю. Взрослые сестры целовали их в губы и укладывали рядом с собой, смотря прямо в глаза. Их испуг и удивление перерождались в благоухающие цветы, распускающиеся под холодными лучами заходящего солнца. В объятьях любви и желании соединяться с ними вновь и вновь.
– Тебе пора.
– Что ж, прощай.
– Мы еще встретимся.
– Мне будет нахватать тебя.
– Я знаю.
Бьющий из окна свет упал на его кровать. Он сорвал с себя одеяло и дал теплу коснуться обнаженного тела. Далекого и такого желанного, свободного от ненависти и лжи. Вот, они здесь и больше им не нужно ничего – он уже давно так не засыпал,