Брачо. Андрей Павлович Житенёв

вечер мы сидели в пабе на Новом Арбате, пили темное, с густой похожей на суфле пеной пиво и делились событиями, произошедшими за те три года, что мы не общались. Брачо в красках описывал смену мест работы, вскакивал с места, прохаживался, орал, показывал в лицах, а я, глядя на этот театр одного актера, по которому, честно говоря, соскучился, от души смеялся до тех пор, пока не свело скулы. Приятно было чувствовать, что за несколько лет он ничуть не изменился, оставшись точно таким же. Ведь порой приходится ловить себя на неприятной мысли, что тебе некомфортно общаться с человеком. Скучно, неинтересно и душно в его обществе – хочется сослаться на локальный апокалипсис и покинуть его. Хотя бы даже через окно. Брачо же был тем человеком, в чьем обществе было комфортно. Даже если бы у меня в голове торчал гвоздь, в его компании это досадное недоразумение не сильно бы тревожило.

      Вечер мы продолжили в караоке, где за соседним столиком сидели два грузных молодых человека в компании визгливых батонистых теток. Один из них, прозванный нами Говорящей Жопой – за невразумительную дикцию – постоянно рвался к микрофону, исполняя песни – одна пошлее другой.

      Когда в очередной раз Жопа исполнила что-то вроде «Ах, какая женщина», я, уставший от созерцания его бесформенной фигуры с потным – в три складки – коротко стриженным затылком, неуместной на колхозном лице эспаньолкой и какой-то сифилитичной моторикой, решил, что пора разбавить этот вечер.

      Я подошел к столику с песенным меню, выбрал The House of the Rising Sun и поднялся на эстраду. При первых аккордах Брачо сложил из пальцев «козу» и начал мотать головой так, будто на ней были длинные волосы, хотя их там никогда не было. Куркули за столиком по соседству загомонили, но я уже впал в экстаз и самозабвенно исполнял песню о проститутках из Нового Орлеана.

      Внезапно я ощутил отсутствие чего-то очень важного в этом перформансе. Буквально секунда, и я понял, что музыка прекратилась. На сцену карабкалась, сотрясая жирами, «говорящая жопа», бубня параллельно в микрофон что-то про волосатую пидорасню. Визгливые тетки свиноподобно перешли на ультразвук, поддерживая своего кавалера. Я не стал ввязываться в конфликт, просто подходя мимо Жопы, которая, судя по экранам в баре собиралась спеть очередную кабацкую пошлятину, сильно толкнул его плечом.

      Я сел за стол.

      – Андрэ, вы бесподобны, – приободрил меня Брачо.

      – Я это и без тебя знаю…

      – Кайфуем… – взвыла Жопа.

      Брачо вдруг улыбнулся и сказал, что ему надо отойти. Я остался за столиком один, размышляя о том, как приятно все же, что мы нашлись с Брачо. Говорящая Жопа слез со сцены и присоединился к своему мерзотному кагалу. Экраны с текстом погасли, и на сцене появился Брачо. Зная о том, что петь в караоке он не умеет и не любит, я сразу смекнул, что сейчас начнется представление. Я тут же подозвал официантку – милую девчушку лет 18 – взглянул мельком на бейджик, вложил ей в ладошку