Поэтому нет смысла повторяться.
Окуджава оставил след в наших душах. Мы пели его и верили в его слова.
В один прекрасный полдень оглянетесь вокруг,
А всё при вас, целёхонько, как было.
Да, спасли меня тогда и беззаветно любящая подруга, и с ней «светло иль грустно – век почти что прожит», и песни Окуджавы стали частицей нашей совместной жизни. Но не в моей власти было сохранить мой колокольчик».
Грустная история с печальным концом. В то же время – сила песни врачует, лечит душу. Через такую правду понятнее и ближе становятся нам слова барда, рядом с нами прошедшего и свой жизненный путь.
«Надежды крашеная дверь,
Фортуны мягкая походка,
Усталый путник средь потерь,
Всегда припрятана находка,
Всегда припрятана находка,
И пусть видна она нечётко,
Но ждёт тебя она, поверь.
Улыбка женщины одной,
Единственной, неповторимой,
Соединённою с тобой
Суровой ниткою незримой,
Суровой ниткою незримой,
От обольщения хранимой
Своей загадочной судьбой
Придут иные времена
И выдумки иного рода,
Но будет прежнею она,
Как май, надежда и природа,
Как май, надежда и природа,
Как жизнь и смерть, и запах мёда,
И чашу не испить до дна,
Как жизнь и смерть, и запах мёда,
И чашу не испить до дна.
И чашу не испить до дна».
* * *
Слава – несомненная, преодолевающая границы – пришла к Булату Шалвовичу Окуджаве ещё при жизни. Но мне по-прежнему не даёт покоя вопрос, теперь уже не столько, в чём секрет успеха, сколько, в чём тайна феномена Булата Окуджавы. Ведь он – не только поэт и исполнитель своих песен, но и композитор и – более того – личность, перед которой встают залы и поют вместе с ним его песни.
И до сих пор народ поёт их стоя, в едином порыве. Так, по словам знакомого москвича, в один из дней рождения Окуджавы сотни людей, заполнивших Арбат около театра Вахтангова, пели его песни «Возьмёмся за руки, друзья», «Песенка об Арбате», «Грузинская песня», «Молитва», «Пожелание друзьям», «Надежды маленький оркестрик» и другие. Это ли не свидетельство народного признания Булата Окуджавы!
Для понимания Окуджавы мне интересны и воспоминания режиссёра Владимира Мотыля (они вместе с Окуджавой писали сценарий кинофильма «Женя, Женечка и «катюша»):
«Он рассказал мне случай, который я считаю примером удивительной честности и чистоты. Однажды его вызвал секретарь ЦК КПСС по идеологии Ильичёв и потребовал опровергнуть напечатанную в «Нью-Йорк Таймс» статью, в которой якобы содержалась «клевета» на жизнь советских людей. В ней говорилось, что в СССР нет свободы слова, и в качестве примера приводился Окуджава, которого не печатали и не давали выступать. Булат попытался сначала отшутиться: мол, советские люди всё равно «Нью-Йорк Таймс» не читают, а потом сказал: «Но ведь меня и в самом