51. Ирония решительным образом высвечивает безосновательность выказываемого разумным существом онтологического доверия.
52. Фундамент иронии основан на беспощадном гротеске.
53. Гротеск зиждется на контрасте безвыходности с движущим разумным существом чувством серьезного.
54. Ибо только в непререкаемой серьезности выявляет себя неадекватность мировосприятия, составляющего для разумного существа некую норму.
55. Ирония угадывает настоящую подоплеку действительности в сугубо игровом характере происходящего.
56. Это означает, что ирония в первую очередь направлена на упразднение основательности какого бы то ни было ожидания.
57. В ожидании разумное существо апеллирует к раскрытию смысла своей ситуации через последовательное выявление в происходящем дотоле скрытых возможностей.
58. Инстинкту миропорядка свойственно усматривать в действительном обнаружение всей несоизмеримой полноты сферы возможного.
59. Этот инстинкт находит в происходящем не что иное, как гарантированное выполнение неумолимостью причинно-следственных связей якобы произведенного ею обещания.
60. Поэтому инстинкт миропорядка тесным образом сопряжен с видением безусловного преимущества существования перед гибелью.
61. Чувство серьезного прививает разумному существу наблюдение себя заведомо защищенным от столкновения лицом к лицу с финальным проигрышем.
62. Оправдание данному наблюдению оно обретает в исключении из сферы действительного стихии игры.
63. Таким образом, все происходящее видится ему размеренно функционирующим ритмом выполнения того, что якобы ему посулено самим фактом соглашения с миром.
64. Другими словами, безвыходность своего воплощения оценивается им как безусловное долженствование к тому, чтобы быть.
65. Принятие этого долженствования имеет сугубо этический характер.
66. Этическая основа самовосприятия всегда реализуется как гипнотизированность собственным наличием.
67. Отсюда проистекает серия фикций, замыкающих круг бытийной одержимости разумного существа.
68. Первой таковой фикцией является гипнотизированность собственной значимостью.
69. Эта фикция обосновывается навязчивым бредом предназначения.
70. Навязчивый бред предназначения есть стержень так называемой сверхценной идеи.
71. Руководствуясь сверхценной идеей, разумное существо мистифицируется на предмет мнимого величия происходящего с ним.
72. Второй фикцией является гипнотизированность собственной воплощенностью.
73. Разумное существо принимает себя за распорядителя формой своего конкретного проявления.
74. Поэтому оно неизбежно мистифицируется на предмет имения за пронизывающей его эмоционально-побудительной сферой автономного статуса.
75. В самом же деле, внутренний мир разумного существа есть