59. Манифестация бездны всегда строго протекает как непреднамеренное истощение универсальной потенции бытия.
60. Именно в обреченности бытийного наличия на разложение и сквозит его кардинальное нищенство перед немотивированной бездной произвола.
61. В неумолимой разложимости всего сущего и состоит пружина фундаментального зла.
62. Это означает, что подлинное зло имеет онтологическую, а потому исключительно объективную подоплеку.
63. Тотальная разложимость сущего придает немотивированности произвола свойство энергетического вампиризма.
64. Лишь за счет него произвол утверждается вновь и вновь в характеризующем его метафизическом качестве бездонной неисчерпаемости.
65. Относительно наличествующего этот вампиризм проявляет себя через неспровоцированную агрессию.
66. Посредством данной агрессии замыкается сферический вакуум глобального страдания, пронизывающий весь манифестированный космос.
67. Страдание суть наиболее общий аспект зла.
68. Частным аспектом зла является боль воплощенных существ.
69. Только разумному существу свойственно драматическим образом интерпретировать собственную боль.
70. Драматическая интерпретация боли как раз и есть содержание исключительно этической расценки зла.
71. Качество зла для разумного существа вообще всегда имеет оценочную подоплеку.
72. Ввиду этого боль видится ему не более как неким недостаточным исключением из общего правила.
73. Правило же оно обнаруживает для себя в наитии всепроникающего блага.
74. Разумное существо предрасположено находить в переживании радости неукоснительное аннулирование текущей боли.
75. Поэтому оно неотвратимо оказывается мистифицированным на предмет преимущества радости над болью.
76. В самом же деле, радостью обеспечивается разве что краткосрочный эффект анестезирования боли.
77. Это означает, что переживание радости располагает относительно боли сугубо негативным качеством.
78. Боль составляет непреходящую актуальность существования.
79. Вместе с неотвратимостью гибели она исчерпывающе обнажает определяющую существование дефектность.
80. Интенсивным переживанием боли обеспечивается решительный выход на стезю онтологического подозрения.
Уязвимость
1. Инстинктом обреченности диктуется альтернатива покорности и бунта.
2. Дерзновение к бунту рождается из глубинного предчувствия бессмыслицы, насквозь пронизывающей факт существования.
3. Это предчувствие сопутствует разумному существу на протяжении всего его бытийного пути.
4. Бунт производится им вследствие невозможности заполучить удовлетворительный ответ на вопрошание о смысле представленной ему извне ситуации.
5. Другими словами, дерзновение к бунту имеет своим истоком напряженное неведение