– Да свое самообладание. Совсем не помню, как я спать лег, и кто меня раздел.
Брат все время крутится около меня, отвлекает разными вопросами, смешит, пытается чем-то удивить.
Гроб ставят в открытую машину. Морозное мартовское утро. Сижу рядом и смотрю на лицо мамы. Ярко светит солнце. «Последний раз под этим синим небом…» – думаю. Кружатся редкие снежинки, безбоязненно опускаются на мамино лицо, не тают.
На кладбище кто-то сует мне за шиворот комок замерзшей земли. Возмущаюсь этим нелепым, как мне кажется, обычаем, передернувшись от холода:
– Зачем это? – и, пока вытряхивала из-за шиворота землю, вертясь и ежась, упустила из виду момент, как опустили гроб в землю и вырос холмик с деревянным крестом. Так быстро это проделали, без меня.
«Вот и все», – смиряюсь, отходя от холмика по глубокой траншее, вырытой в снегу. Два метра намело его нынче на кладбище.
Последняя ночь. Думаю: уже никогда я не захочу приехать в этот осиротевший дом. Но дом согревает каким-то прошлым теплом и тянутся дымком воспоминания…
Из-за паводков весенних высоко стоит деревня серым журавлем.
Ей уже известно горе – простывает над рекою без хозяйки дом.
И темны окошек рамы, на крыльце не видно мамы: некому встречать.
Страшно открывать мне двери. В то, что нет ее, не верю. Только где искать?
Столько лет мне сердце гревший, а теперь осиротевший, ночь укрыла дом,
лишь сосна дрожит во мраке преданной большой собакой —
сторожем при нем…
Еду в поезде, и чем дальше он уносит меня от родных краев – становится легче: непоправимое горе осталось позади, в каком-то другом измерении, в другой жизни.
Приехав, иду в ванную, включаю душ. Долго стою под теплыми струями воды и вдруг чувствую: живот оживает и в нем начинается энергичная деятельность. Ощущаю мягкие толчки. Кто-то, проснувшийся, недовольно упирается ножками в мой бок. И меня захлестывает радость: живой! Какое счастье! Переживал вместе со мной, все понимал, но не мешал, не напоминал о себе… Чувствую, как эта радость вытесняет горечь утраты из сердца, утверждая: надо жить!
Но каждый раз в ночи, взглянув на какую-нибудь звездочку, думаю:
Мамочка моя, солнышко мое, свет твой вдалеке сияет.
Образ твой святой тихою звездой мне в ночи мерцает…
Теленок
В первый год, девчонкой приехав в город и провалив экзамены в институт, иду работать на ферму дояркой в пригородный совхоз. Главный зоотехник Николай Семенович не хочет принимать меня на работу, отговаривая:
– Девочка, это тяжелая работа, не по твоим силам. Ты такая маленькая, хрупкая, а здесь тачки-вагонетки, вилы, лопаты, тяжелые бидоны. Иди и подумай…
Мне понравилась его отеческая забота. Через неделю возвращаюсь, лепечу-щебечу, что я сильная, жилистая и с работой справлюсь, у меня обманчивый хрупкий вид.
Но через год он не захочет отпускать меня и отправит учиться в институт, предоставив отдельную комнату для проживания,