– Я ждал тебя в нашем месте, но ты так и не пришла… Все в порядке? Я видел, как вы вечером уходите в сторону фабрик, но не заметил, когда ты вернулась…
Брысь застыла. Заяц. Имя всплыло в голове само, будто её язык уже готов был его выговорить.
– Я…
Репей нахмурился и сделал шаг вперёд, но Заяц даже не посмотрел на него. Он искал что-то в ее глазах. Искал, но не находил. Его ресницы тоже были белыми, удивительное дело.
– Что с тобой сделали?
Тис, шедший чуть впереди, обернулся. Его взгляд, холодный и оценивающий, скользнул по Зайцу.
– Послушница Весна занята и вам не стоит больше ее беспокоить. Ее ждет собственный путь.
– Надеюсь, ты счастлива, – Заяц повернулся и пошел прочь, ссутулив плечи.
– Кто это и что ему от меня надо? – спросила Брысь, стараясь звучать равнодушно.
– Обычный лавочник. Вам не стоит обращать на него внимание, – Тис повернулся и продолжил путь. Репей неприятно хихикнул:
– Да это дружок Весны. Они вместе росли, или вроде того. Он дурачок.
– Я могу убить его, – заговорила женщина, о существовании которой Брысь могла бы даже забыть, настолько незаметной та была. Но Брысь не забыла и на всякий случай следила за тенью Тиса. Это было первое, что произнесла женщина. Голос у нее оказался глубокий и низкий.
– Пока нет такой необходимости, Ольха, – спокойно ответил Тис.
Репей неловко распахнул массивные двери в форме простирающихся ладоней. В нос ударил едкий запах химикатов и еще чего-то кислого, напоминающего забродившие ягоды. У Брысь заслезились глаза, а кожу охватил легкий зуд.
Храм внутри оказался совсем не таким, как снаружи. Вместо ожидаемого величественного зала – лабиринт низких сводчатых коридоров, освещённых зелёными лампадами. Их мерцающий свет придавал лицам проходящих адептов болезненный, почти трупный оттенок.
– Тише шаг, госпожа, – прошептал Репей, внезапно став серьёзным. Его длинные пальцы нервно перебирали край мантии. – Здесь не любят громких звуков.
Из бокового коридора выплыла процессия послушниц. Их ноги в туфлях как у нее бесшумно скользили по каменному полу, а лица были скрыты под масками: одна половина – улыбающаяся, другая – без эмоций, а глаза в прорезях казались пустыми.
Чтоб мне трухой стать! Ну и жуть!..
Тис, все так же шедший впереди, внезапно остановился перед дверью из тёмного дерева. На ней был вырезан полустёртый теперь символ – два переплетённых пламени, одно покрашено в ярко-зелёное, другое почти чёрное.
– Трапезная, – коротко пояснил он. – Помните – молчание