Тебе, наверное, жалко меня. Или смешно. Но знай: как тело нелегко убить, так и дух не так просто сломить.
Я смирился с тем, что стал нравственным преступником, но злым человеком себя не считаю. Скажи, друг: кто грешит больше – злые или добрые? Злые, конечно, грешат, но и добрые тоже. Ты философ – тебе есть над чем подумать.
Быть может, в некоторых случаях добрые грешат даже чаще?
Может, добрые избегают греха не потому, что добры, а потому, что у них не хватает смелости на поступки? Это, конечно, оправдание, но в моих обстоятельствах прошлого года, если бы я сохранил душевную чистоту, моя семья распалась бы. Не буду повторять, как горько и больно сознательно идти на преступление. Но если этим я спас десять жизней, то готов нести этот крест. Надеюсь, ты простишь мне этот грех. Даже если наша дружба уже не будет прежней, прости меня хотя бы как человека.
Но мои муки не ограничивались этим. Вся моя жизнь, внутри и снаружи, была сплошным противоречием. По натуре я люблю возвышенное, чистое, стремлюсь к высокому в искусстве, а в жизни вынужден совершать поступки, которые и простолюдин назвал бы низкими. Восемь дочерей – каждой надо найти достойную партию. Ты понимаешь, как это трудно. От одной мысли об этой ответственности кровь стынет в жилах. И все же врожденная тяга к прекрасному не позволяет мне жить без искусства.
Как влюбленный любит, невзирая на разум и обстоятельства, так и я не могу отказаться от своего призвания. Если бы можно было подавить чувство, разумом или отсутствием средств, это была бы не настоящая любовь. В этом ее горечь и ее сладость. То же и с моей страстью к искусству. Чем сильнее страсть, тем глубже страдания.
Пока я не вернул долг и не устроил судьбу детей, я все равно время от времени предаюсь ненужным увлечениям.
Это противоречие терзает меня постоянным раскаянием и мукой. Моя нынешняя жизнь похожа на неизлечимую болезнь: если нет отвлекающих радостей, не выжить.
Но даже в этом хаосе, среди бесконечных страданий, я еще держусь – только благодаря тому, что сильная страсть охраняет мой внутренний мир от разрушения. В нем – мое маленькое убежище.
Наблюдать за собственной трагедией, анализировать ее, ощущать всю горечь жизни – в этом тоже есть своеобразное утешение.
Раз уж я так упрям, можешь не беспокоиться: пока я не собираюсь умирать. Вообще, человек цепляется за жизнь изо всех сил, ищет способы выжить. Но я не хочу, чтобы мое тело жило, а дух умер.
Хватит жалоб. Прошлый год был для меня испытанием не только бедностью.
III
Две противоречивые вещи, спокойно существующие параллельно, – казалось бы, это полный абсурд. Но в моем доме такое происходит постоянно.
Одним утром жена проснулась раньше меня. Трехлетняя дочь вылезла из-под одеяла