Девчонка хрюкнула соком на стол, на блокнот, на себя, на всё вокруг. Малышня обернулась на неё, мамаша именинника одарила брезгливым взглядом, а девчонка – всё нипочём – спустила ноги со стула, надела тапки, подхватила блокнот и стакан и, пройдя сквозь ватагу семилеток, приземлилась рядом с Никой.
– Извини, я просто рисовала, – сказала она и развернула блокнот, чтобы Ника могла убедиться в правдивости её слов.
Она убедилась настолько, что едва не уронила челюсть.
Такой уродливой она себя ещё не видела.
Даже в гриме.
Даже с недосыпа.
Ника скривила подобие улыбки и покивала головой.
– Я часто рисую здесь. Ты очень удачно села. Тут жёлтый свет. А с улицы синий. И рисунок светотени такой…
«Понятно, почему у меня рожа синяя, как с перепоя».
Голос у неё был звонкий, как у образцового мальчишки-пионера. Девчонка говорила что-то ещё, кажется, продолжала оправдываться и извиняться, но Нику слова не особо волновали. Куда больше вопросов вызывала связка крестов и треугольников в её ушах и дважды проколотая бровь. Многослойные сливово-салатовые тряпки торчали друг из-под друга, не давая ни малейшего шанса определить, каким именно предметом одежды они являются. Нике оставалось только гадать, каково живётся подростку в таком виде в их захудалой дыре, но и эти размышления сразу отошли на второй план, если не на десятый.
Такой живой мимики она ещё ни у кого не встречала. Мистер Бин в девичьем обличии, не иначе. Жесты её были такими бурными и выразительными, что Ника всерьёз удивлялась, как эта девчонка до сих пор не опрокинула свой стакан. Вишенкой на торте она уселась, задрав коленки. Трещала без умолку, это верно, но было в ней что-то притягательное, а не отталкивающее, что бывало с большинством болтунов. В чём дело? В богатых модуляциях голоса? Просто в харизме? Вряд ли она поможет, если человек выглядит так, будто живёт под мостом.
Ника поняла, что сидит с каменным лицом, поэтому для разнообразия переключила внимание на первое, что попалось на глаза – заляпанный соком блокнот.
– В общем, извини ещё раз, – сконфузилась девчонка и, проследив за взглядом Ники, перелистнула страницу. – Вот. Карапузы тоже есть. Ещё стадо гоблинов видела в парке.
Она снова перелистнула страницу. Ника сперва фыркнула, а приглядевшись, засмеялась в голос.
Как давно она не хохотала! И как это было приятно!..
– Ты чего? – девчонка тоже стала смеяться, заодно с Никой.
Стало так хорошо и просторно, будто всё внутри прополоскали в ледяной воде и уже свеженькое положили обратно. Незабываемые косички Евы, торчащие солнышком вокруг головы, лягушачья голова Элины и гомункул-Игорёк стоили дня, прошедшего наперекосяк.
Ника перевела дух и проговорила:
– Знаю я этих гоблинов. Это гениально.
– Да, я знаю, – девчонка задрала нос и, пересев по-турецки, протянула руку. – Джес.
– Прямо именно так? – замялась Ника.
– Лучше