«Уж себя бы не обманывала».
По стене пробежал луч автомобильных фар.
«Уехать бы куда-нибудь».
Она обводила пальцем едва видимый в темноте узор покрывала из «Веток миндаля», и перестала о чём-либо думать. Внизу по телевизору включился песенный конкурс.
«Нельзя лежать, нельзя. Под лежачий камень вода не течёт. Так? Так. Надо что-то делать».
Ника подняла себя с кровати, передвинула к шкафу, и через минуту уже надевала пальто в прихожей, зажимая коленями свою заветную тетрадь.
– Куда собралась? – мать выглянула из ванной с лицом, покрытым розовой пеной.
– Нужно Элине книжку отдать.
– Хорошо. Только долго не засиживайся.
Она снова скрылась за дверью ванной.
«Когда это я где-то засиживалась? Тем более у Эльки?»
Ника мельком мазнула по зеркалу со своей кислой физиономией и, сунув тетрадь за пазуху, окунулась в осенний холод. Густой, как сливки, воздух, пропитанный влажной землёй, наполнил лёгкие, но стало только хуже. К горлу подступил комок, дёрнулась сначала нижняя губа, потом кончик носа. Ника звонко шлёпнула себя по щеке. Полегчало.
Она спустилась с крыльца на мокрый асфальт. Дождь, поливавший с самого утра, закончился, и на небе меж остатками рваных туч проступали белые звёзды. По безлюдной улице сновал хлёсткий тугой ветер.
«Скоро снова дождь пойдёт», – подумала Ника и медленно побрела среди глядящих жёлтыми глазами домов.
Сладко пахло прелыми листьями и дымом топящейся где-то бани. На перекрёстках в жидком свете фонарей всё же мерцала мелкая мокрая взвесь, но она казалась несущественной, если не сказать приятной. Ветер отчаянно хулиганил, швыряясь сухими берёзовыми листьями и запуская ледяную лапу за воротник. Ника не возражала. Она просто медленно шагала вперёд, сунув руки в карманы, и наслаждалась тишиной.
Опомнилась лишь спустя три квартала. Пройдя ещё столько же, она оказалась бы на центральной улице. Там хотя бы была возможность полюбоваться старинными зданиями и фонари горели вдоль всей дороги, а не только на перекрёстках, но, с другой стороны, её просили не задерживаться и будут ждать.
«Подождут», – решила Ника.
В центре города оказалось так же безлюдно, разве что проехала пара заниженных машин с бомбящими динамиками. Тёмные вывески нависали над тротуаром, ветер лениво гонял по дороге пакет.
Звёзд больше не наблюдалось не то из-за ярких фонарей, не то из-за вновь набежавших туч. Ника быстро, будто боялась, что её заметят, вытерла с носа холодную каплю и огляделась. Ни души. Жилых домов в этом квартале нет, только конторы и магазины. Автомобилей тоже не слышно.
Она вышла на середину дороги. Вид улицы с этой точки оказался совершенно иным.
«Это должно быть сном», – решила Ника и медленно пошла вдоль шва между полосами асфальта.
Краснокудрые рябины тянули ветки к окнам бывших усадеб, уже которое десятилетие терпевших свои не лучшие годы. По стенам вились не столько вензеля и карнизы, сколько серые потёки и стебли засохших диких