Авак провел его через гостиную и, откинув штору на деревянной беседке, пригласил внутрь. Почти все пространство здесь занимал огромный стол с подставками, на которых стояли раскрытые книги. Пара свитков были установлены в специальные механизмы позволяющие их прокручивать. Перья, кисти, стилусы в керамических стаканах, чернильницы разнообразных мастей и форм, стопки бумаг и все в идеальном порядке. Низкие шкафы вдоль стен-штор были доверху набиты книгами, свитками и папирусами. У Льенара разбежались глаза. Такое количество книг он видел только в библиотеке кафедрального собора. Казалось невозможным, чтобы один человек владел этим богатством.
– Вы ученый, Авак? – спросил Льенар.
– Почему так сказаль? – не понял толмач.
– У вас столько книг… Это все ваши книги?
– Мои. Я толмач! – он со значимостью поднял палец к потолку.
– Расскажите мне о них, о ваших книгах.
Толмач, едва улыбнувшись, бросил косой взгляд на Льенара.
– Нет смысля рассказыват о книгах. Книги рассказыват сами о себье. Достаточно взять одну из них в руки, открыть её, и перед тобой целая… – Авак задумался, вспоминая нужное слово, – па… па… палитра красок жизни. Жизни вообще и всех жизней тех многих людей, которые окружают нас. А то, что я могу рассказать о книгах, – Авак махнул рукой, – будеть похожи на жалькое подобие. Это будет рисунок ребионка, сделанный на песке у воды, который вот-вот смыть волной… безвозвратно.
– Но как же из такого количества книг выбрать самую нужную и интересную? Ведь, если читать все подряд в поисках главной, не хватит жизни!
– Конечно, не хватит! – сказал толмач. – Но ты же не пытаешься прожит чужиие жизни? Ты выбираешь себе друзей и, как правилоу, настоящих друзей немногоу, ты выбираешь себие женщину и пусть с судьбами многих пересекается твоя судьба, и пусть ты так и не нашёль свою полоувину, среди всех прочих вспомнишь ту, самую-самую! Иногда, к ней уже не вернуться, потому что время не повернуть… вспять.
– И что же делать?
– Чтоу делать? – толмач задумался. – Жит!
– Жить? – удивился Льенар.
– Да! Жит и читат! Жит, искат и читат – выискиват!
Льенар еще раз окинул взглядом полки с книгами:
– Книги для меня всегда были чем-то удивительным, чем-то таинственным…
– Это так, друг мой! – покачал головой Авак. – любая книгау, даже самая никчемная – это тайна. Тайна ее создателя, причём тайна, неведомая емоу самому.
– Но, если книга тайна для всех, как же тогда их пишут?
– Книги пишутся сердцем, – сказал толмач и приложил руку к груди.
– Сердцем? – удивился Льенар.
– Только! Все, что окружает нас, все что нас волнуеть, всё находит отклику в наших книгах.
– Но ведь не каждый может написать книгу, Авак.
Толмач улыбнулся:
– Так и не каждый иметь сердце!
– Но как же тогда понять, способен ты или нет? Дано или не дано?
– Поймешь, когда начнешь, когда продоулжишь и когда закоунчишь.
– Я вас не понял, Авак! – смутился Льенар.
– Поймёшь!