Красный волк. Ветер с востока. Мира Армант

для Ториеншира времена. Это были предвоенные годы, и город погряз в мятежах, пьянстве, разврате, блуде, безнаказанном воровстве, убийствах и насилии. И вот, когда тучи над городом стали сгущаться и запахло войной… – Анаис замолчала. Глаза ее заблестели. Она глубоко вздохнула несколько раз и продолжила. – Был теплый вечер. Я возвращалась от троюродной тетушки, мы с ней допоздна пекли пироги с облепихой. Я шла домой с корзинкой, радостная, что наконец-то могу угостить своих братьев чем-то таким, что приготовила сама. Но вот, проходя мимо трактира «Гасиопандрот», я услышала за спиной свист и оглянулась – один из моих братьев имел привычку подзывать свистом. Но это был не он. У входа в трактир, казалось, едва держась на ногах, стоял здоровый пьяный мужик с рыжей всклокоченной бородой. Он был одет в солдатский мундир и сохранял равновесие лишь ухватившись за столб трактирного крыльца. «Эй, красавица! – крикнул он, когда я оглянулась. – Что несешь?! Запах-то какой от твоей корзины… аппетитный!» И мне так это польстило тогда, что я остановилась.

      – Пирожки с облепихой. Я сама их пекла, – сказала я.

      – Правда?! – удивился мужик. – угостишь дяденьку?

      И тут я, довольная и наивная дурочка, доставая на ходу из корзинки пирожок, сама подбежала к бородатому. Вместо того, чтобы взять протянутое угощение, он схватил меня за руку и потащил к двери. Я даже почти не сопротивлялась, потому что не понимала, что происходит. Военный затащил меня в трактир и швырнул в центр зала, между столами. Корзина выскочила из моих рук и пирожки рассыпались по грязному полу. Едва поднявшись, я обнаружила себя в прокуренном и заплёванном помещении полном людей, лица которых с трудом можно было назвать человеческими. Вокруг сидела солдатня с раскрасневшимися мордами. Их было не меньше пятнадцати, а то и все двадцать. Они показались мне одинаковыми; у всех были бороды, и все с туповатым интересом разглядывали меня. Так, обычно, смотрят жестокие дети, только собираясь замучить незнакомую беззащитную зверушку. А тот, что швырнул меня, подошел и прорычал: «Ну что, угостишь дяденек? Только вот пирожки твои нам на хрен не нужны! Жратвы у нас полно, а вот баб, как ты видишь, нету!» и тут он стащил с себя штаны и, развернув, толкнул меня на засаленный деревянный стол. Разорвав юбки и сдёрнув мои кружевные панталончики, солдат навалился на меня сзади. Он страшно ревел, сопел и слюнявил мне затылок. Это было настолько омерзительно и ужасно, что я даже не чувствовала боли. Потом он вышел, и кто-то другой, намотав мои волосы на кулак, ткнул меня лицом в растресканную столешницу. Сколько их было – не помню. Я потеряла сознание, а очнулась на улице, недалеко от трактира. Платье на мне было разодрано, рядом валялась пустая корзинка. Я кое-как добралась до дома, где меня встретили братья. И старший спросил лишь: «Кто?» Я едва смогла произнести: «трактир «Гасиопандрот»…

      Анаис замолчала. По щеке ее потекла слеза.

      – Вот такая моя история.

      – А дальше?! Что было дальше? – взволнованный рассказом девушки, проговорил я. – Братья нашли их?! Здесь-то ты как оказалась?

      – Братья? Конечно, нашли. Этой же ночью побежали к трактиру, подперли дверь, заколотили окна и подожгли дом.

      – Солдаты