Внезапно земля дрогнула. Из глубины донесся гул, словно проснулся великан, закованный в цепи тысячелетия назад. Стальные корни затрещали, начиная светиться тусклым багрянцем.
– Бежим! – крикнул Гарт, хватая Мрака за руку.
Они мчались к хижине, а за спиной у них металлический лес оживал, скручиваясь в арки, формируя порталы, в которых мерцали отражения чужих звёзд…
Ночью Мрак снова выбрался на Ржавый Холм. Огонёк в небе теперь был ярче, ближе. Он пульсировал в такт ударам его сердца.
– Я не испугаюсь, – прошептал мальчик, сжимая в руке осколок стального ростка. – Даже если ты – начало конца.
А далеко внизу, у хижины, Гарт стоял над ямой, где лежал плод с топливом. В его руках блестел нож.
– Прости, сын, – прошептал он, протыкая оболочку плода. – Но выжить – значит забыть о честь.
Маслянистая жидкость хлынула на песок, и земля задышала.
Глава 4. Цена огня
Радость в Сурдосе – растение ядовитое. Но когда Гарт поднёс к факелу каплю ржавой жидкости, и
пламя взмыло вверх, окрасив хижину в багрянец, Мрак позволил себе поверить: это не сон. Огонь гудел, как голодный зверь, пожирая каплю за каплей, а в его свете тени матери и отца казались великанами, готовыми растоптать саму пустыню.
– Месяц? – Гарт хрипло засмеялся, разливая топливо по флаконам из прогнившей кожи. – Теперь Мелоковритания сама заплатит за нашу тень.
Лира не разделяла восторга. Её пальцы, всё ещё перебирающие пустой мешок от зерён, сжались в комок.
– Это топливо… оно пахнет смертью, – прошептала она, глядя, как ржавые блики танцуют на лице сына. – Как те машины, что сожрали Элисар.
Город-призрак. Его имя в их доме не произносили десять лет. Мрак видел его лишь на картах – чёрное пятно к востоку, где дюны поглотили улицы, а стальные корни проросли сквозь кости.
– Элисар погубила жадность, – проворчал Гарт, затыкая флакон. – А мы будем умнее. Продадим ровно столько, чтобы откупиться от сборщиков. Остальное спрячем.
Но «спрячем» в хижине с дырявыми стенами звучало как насмешка.
Плоды собирали на рассвете, пока Зур ещё спал за горизонтом. Стальные ветви за ночь сплелись в лабиринт, и каждый шаг отзывался эхом, будто где-то под землёй билось огромное сердце.
– Не трогай те, что с трещинами, – бросил Гарт, срезая плод с ветки. Его нож оставлял на металле шрамы, из которых сочилась та же ржавая жидкость. – Говорят, в Элисаре такие взрывались, стоило поднести спичку.
Мрак кивнул, но пальцы сами потянулись к плоду, покрытому паутиной мелких трещин. Под оболочкой пульсировало что-то тёмное, густое. Он вспомнил дневник скелета: «Семена прорастут лишь там, где пепел смешался с отчаянием». Чьи кости удобрили этот песок?
– Отец, а если…
Грохот срезал вопрос. Где-то в глубине стального леса