Каролина Инфернати – воплощение элегантности, чистокровности, надменности и высокомерия. В этой женщине собралось все самое мерзкое, что есть в высшем обществе, и она гордилась каждым отрицательным качеством, каждой лживой улыбкой, лицемерными комплиментами и воистину гордилась тем, что принадлежит к высшему обществу Португалии. И сейчас эта женщина стояла возле меня, облаченная в белую юбку-карандаш, прикрывающую колени, с болотного цвета широким ремнем, в такого же цвета атласную блузку и в туфлях на каблуке, в которые ей удалось впихнуть ноги, но я точно знала, что ей невыносимо больно, потому что она всегда покупает туфли на размер меньше, стесняясь своего сорокового размера. Ее волосы, как всегда, уложены волнами, спадающими на плечи, а макияж яркий, с акцентом на глаза, так как ее губы всегда были предназначены лишь для едких комментариев и бокалов водки с мартини, а она не любила оставлять следы от помады на бокалах.
– Конечно, нет. Это школьная вечеринка.
– Это не вечеринка, Марианна, а осенний бал твоего брата, посвященный его последнему году в школе.
– Там помимо него есть еще ученики, и этот бал не посвящен одному Дани, мама.
Я специально называю ее мамой, так как она терпеть не может, когда я так к ней обращаюсь. У нее было время насладиться моим отсутствием и тем, что это слово не произносилось в стенах этого дома. Мой обожаемый брат предпочитает делать все, о чем его просят, поэтому с раннего детства называет родителей исключительно по именам.
– Я миллион раз просила не называть меня так, – сжав зубы, процедила она, отчего, видимо, по ее мнению, мне должно стать страшно, но, честно говоря, она никогда не внушала мне страх, точно так же, как и отец. Они не были лучшими родителями, но точно не занимались рукоприкладством в отношении своих детей, потому что Дани и так был самый лучший сын, а бить меня было выше их достоинства. Каролина надеялась, что я буду бояться ее тона, ее взгляда и сцепленных в замок рук, но на самом деле это уже даже перестало вселять жалость по отношению к ее попыткам быть матерью, не становясь ею.
– Тебе стоит переодеться, это непозволительный образ для подобного мероприятия. Я приготовила тебе чудесное платье персикового цвета, оно в шкафу.
Я осматриваю себя в зеркале и честно не представляю, как заменю мини-юбку черного цвета, белую футболку с принтом и пиджак с закатанными рукавами на платье, которое, по мнению моей матери, больше подходит для такого вечера. Надо отдать ей должное, предлагалось уже не просто розовое нечто, а персиковое. Бред.
– Ты не представляешь, как далека от правды. Я лучше знаю, что мне подходит, а тебе, наверное, пора уже идти на очередной званый ужин. Не утруждай себя общением со мной, мама.
– Марианна, почему ты не хочешь быть как все? Нормальной девушкой? В твоем возрасте уже пора понимать, что люди оценивают по одежде, а ты делаешь все, чтобы оттолкнуть людей.
– Нет, мама, я делаю все, чтобы люди считали