Она потянулась к устройству, но Никита, как молния, выхватил телефон из-под её руки. Его пальцы сжали гаджет, а голос, детский, но с какой-то механической хрипотцой, прошипел:
– Крокодил здесь. Его миссия выполнена. Тунг тунг тунг сахур на подходе.
Гости замерли. Оля пискнула, уронив свой телефон. Таня, прижав руку к груди, прошептала:
– Никитка… что ты говоришь?
Но мальчик, не отвечая, развернулся и ушёл в свою комнату, хлопнув дверью. Музыка стихла.
– Это что сейчас было? – Оля, наконец, подобрала свой телефон. – Он реально псих?
– Да ладно, – Олег попытался говорить спокойно, хотя сердце колотилось. – Пересидел в телефоне, вот и всё. Пойдём спать, завтра разберёмся.
Гости, перешёптываясь, разбрелись по комнатам.
Утро началось с крика. Олег подскочил, едва не врезавшись в тумбочку. На пороге гостиной стояла Надя, её лицо было белее простыни.
– Олежка, вставай! Лаврентий… он… он умер!
Олег, ещё не проснувшись, рванул на кухню. Там уже толпились все. Лаврентий сидел на том же стуле, где храпел ночью, но теперь его голова безвольно свисала, а руки лежали, как у марионетки с перерезанными нитями. Таня, сидя рядом, рыдала, уткнувшись в платок.
– Ба, что случилось? – Олег присел рядом, пытаясь поймать её взгляд.
– Не дышит, Олежка… – Таня всхлипнула. – Утром зашла, а он… холодный уже.
Маша, стоя у плиты, шептала что-то про сердце, а Оля, бледная, как привидение, листала телефон, будто там был ответ на всё. Надя крестилась, бормоча молитвы.
Через час приехала скорая. Врач, пожилой мужик с усталыми глазами, осмотрел Лаврентия и покачал головой.
– Инфаркт. Бывает в его возрасте, особенно после пьянки. Соболезную.
Гости молчали. Олег смотрел на тело Лавра, и в голове крутился голос Никиты: «Крокодил здесь. Его миссия выполнена».
К полудню родственники решили остаться. Похороны надо было организовать, да и Таню одну оставлять никто не хотел. Никита, как ни странно, не показывался – Таня сказала, что он спит в своей комнате. Олег хотел пойти проверить, но что-то внутри подсказывало: не лезь. Пока не лезь.
Дом бабушки Тани погрузился в тягостную тишину. Скорая уехала, забрав тело Лаврентия, а родственники, всё ещё ошеломлённые, сидели на кухне, потягивая чай. Таня, вытирая слёзы платком, вдруг подняла взгляд на Олега.
– Олежка, – её голос дрожал, но в нём чувствовалась привычная решительность. – Надо бы до Дюртюлей съездить. Батюшку Серафима оповестить. Он Лавру друг детства, я хочу, чтоб он его отпел.
Олег, потирая затёкшую шею, нахмурился.
– А позвонить нельзя?
Таня покачала головой, её пальцы нервно теребили край скатерти.
– У Серафима телефона нет. Он, говорят, после смерти жены совсем отшельником стал. На службу редко ходит, но Лавра уважал. Ради него придёт, я знаю.
Олег переглянулся с Олей, которая сидела, уткнувшись в телефон, но явно прислушивалась. Маша,