– Никит, ты чё, весь день тут сидишь? – Олег шагнул вперёд, стараясь говорить весело. – Пойдём к столу, там торт, мама ждёт.
Никита медленно поднял голову. Его глаза, мутные и усталые, уставились на Олега и Олю. Лицо было неподвижным, как у манекена. А потом он заговорил – голосом, который звучал, будто кто-то прогнал детский писк через синтезатор:
– Un fottuto alligatore volante che vola e bombarda i bambini.
Олег замер. Оля, стоявшая за его спиной, поперхнулась смешком.
– Чё он сказал? – прошептала она.
– Да прикалывается, – Олег пожал плечами, но внутри что-то ёкнуло. – Никит, хватит тикток смотреть, глаза посадишь. Дай-ка телефон.
Он потянулся к устройству, но мальчик, как зверёк, вцепился в смартфон мёртвой хваткой. Его пальцы побелели, а лицо исказилось в гримасе, напоминающей бешеную собаку.
– Toglimi le mani di dosso, stupido mostro! – заорал он, и его глаза на миг вспыхнули, будто в них зажглась искра.
Олег отшатнулся, сердце заколотилось. Оля пискнула и спряталась за его плечом.
– Блин, он ненормальный! – прошипела она.
– Да ладно, успокойся, – Олег постарался взять себя в руки. – Просто… переиграл, видать.
Он выдохнул, глядя на Никиту, который всё ещё сверлил его взглядом. Ладно, силой телефон не отберёшь – ещё истерику закатит. Олег решил сменить тактику.
– Никит, пойдём, а? Там торт вкусный, Маша пекла. – Он шагнул ближе и, не давая мальчику опомниться, подхватил его на руки.
К его удивлению, Никита не сопротивлялся. Он просто молчал, сжимая телефон, пока Олег нёс его к гостиной. Оля плелась следом, бормоча что-то про «жутких детей» и «пора валить в Москву».
Когда они вернулись к столу, гости оживились.
– О, Никитка! – Таня засияла, хлопнув в ладоши. – Садись, сынок, сейчас торт разрежем!
Никита молча плюхнулся на стул, не выпуская телефон. Из динамиков всё ещё доносился приглушённый ритм «Крокодило Бомбардиро». Олег переглянулся с Олей, но промолчал.
Праздник догорел, как свеча, оставив за собой гору грязной посуды и лёгкий гул в ушах от тостов и смеха. Гости, разомлевшие от еды и наливки, начали расходиться по комнатам. Бабушка Таня, придерживая Никиту за худенькое плечо, повела его умываться и укладываться спать. Мальчик шёл молча, всё ещё сжимая телефон, из которого доносился едва слышный ритм «Крокодило Бомбардиро». Олег проводил их взглядом, но отвлёкся, когда Маша хлопнула его по плечу.
– Олежка, не стой столбом, помогай! – Она сунула ему стопку тарелок. – Праздник праздником, а посуду мыть надо.
Олег вздохнул, но послушно потащился к раковине. Оля, конечно, тут же слиняла, бормоча что-то про «высокоранговую самку», и уткнулась в телефон, сидя на диване. Надя, ворча про ленивую молодёжь, вытирала стол, а Лаврентий, еле держась на ногах, плюхнулся на стул в углу кухни, заявив, что «тут и заночует».
– Дядь Лавр, может, на диван? – предложил Олег, но старик только махнул рукой.
– Отстань, племяш. Я