Сам же мальчик вовсе не считал, что он перенапрягается, поскольку с Владимирской уже прошел программу первого класса. Над интонацией и введением звука педагог музыкальной школы работала с ним, как с обычным зрячим ребенком. Единственным отличием было то, что она клала свою руку на ручку Вани, чтобы показать ему, каким движением нужно играть. Иногда просто брала пальчик ребенка, и сама делала им движение, а Иван старался максимально точно его повторить.
В музыкальной школе он учился не только игре на фортепиано. Он изучал сольфеджио, вокал, музыкальную литературу. На последней юный музыкант просто запоминал материал и отвечал его так же, как и зрячие дети. Он рассказывал педагогу правила, строил аккорды, отгадывал, какую мелодию она играет. На занятиях по вокалу было то же самое: слова и мелодию произведений Ваня учил на слух. Учитель рассказывал парнишке об интонации, звуках, дыхании, мышцах, которые участвуют в пении. Все наставления педагога он впитывал, как губка. Ольга была рада такому результату, да и медики одобряли его занятия музыкой, поскольку последняя развивает память и мелкую моторику.
Несмотря на столь юный возраст, Иван ничуть не тяготился музыкальными занятиями, он их обожал. Это учебное заведение было единственным местом, где ребенок находился без родительницы. Ольга с вязанием в руках ждала его в коридоре, и у Вани создавалась иллюзия, что он, как обычный ребенок, самостоятельно пришел в музыкалку и потом самостоятельно вернется из нее домой. Ездил же он однажды без мамы вместе с ребятами на экскурсию в областную филармонию, где будущие музыканты сначала слушали концерт, а потом прошли за кулисы. Там им позволили прикоснуться к альту, контрабасу, арфе. Ваня был в полном восторге, ведь, в отличие от остальных учеников, он понятия не имел, как эти инструменты выглядят. А тут такая удача!
Мальчик постоянно грезил самостоятельностью. Ему не нравилось гулять, держась за мамину руку. Он утверждал, что не споткнется и не упадет, поскольку «чувствует», как близко к нему расположено дерево, стена или иное препятствие. Да, дома, где он знал каждый миллиметр, Ваня отлично ориентировался и ни обо что не ударялся. Но это дома. На улице же Ольга крепко сжимала руку сына, панически боясь, что, почувствовав свободу, тот ушибется, поранится, будет укушен бродячей собакой или попадет под колеса какого-нибудь зазевавшегося автомобилиста.
Ребенка это тяготило. Он с точностью до шага знал дорогу в парк, в магазины, в детскую поликлинику. А еще на большом расстоянии по запаху определял