– Ты не в себе, – процедил Туомас, доставая телефон, на этот раз полностью заряженный. – Я звоню в полицию. Пусть они решают, куда тебя отправить. Я пытался по-хорошему, но вижу, что ты не контролируешь…
– Не веришь мне, – перебил его оборотень.
Он уселся обратно за стол и аккуратно пригладил заломленную обложку книги. В квартире воцарилась неловкая тишина. Туомас застыл с телефоном в руке, так и не набрав простейшую комбинацию. Гость, задумавшись о своем, смотрел куда-то мимо него, пока наконец не тряхнул взъерошенной шевелюрой.
– Ты не веришь, и это твое право, Том. Я не должен здесь быть – вся информация у тебя есть. Но выбор есть выбор, что ж, не идти же на попятный. Тебе страшно. – Он похлопал по томику ладонью. – Слишком много сошлось для простого совпадения, а? Даже злость – это всего лишь выброс ликантропина, как и рост волос, нюх, социальное дистанцирование. Но разум не верит, не готов поверить в такое. Задавай свои вопросы.
Оба одновременно посмотрели на часы. Гнев куда-то испарился: пару минут назад англичанин вызывал у Туомаса лишь презрение и жалость, но сейчас они напоминали случайных попутчиков в ночном поезде, сцепившихся языками о чем-то будничном. Он уселся на край кровати и поднял на бродягу глаза:
– Сколько еще… таких, как ты?
Найджел удивленно вскинул брови:
– В Финляндии? В мире?
– Первое.
– Никто не считал. Это же все бюрократия, Том, а для нее нужна власть. Оборотни живут по законам той страны, где решили укрыться. Не верь сказкам про альфа-самцов и армейские порядки. Стая… это хорошо, но редко срабатывает в реальности. Большинство из нас одиночки.
– Но в книге сказано, – Туомас потянулся за томиком и легко нашел нужную страницу, – вот здесь, автор говорит, что нужно стараться привести новичков в ближайшую Стаю, потому что…
Найджел вздрогнул, потом печально улыбнулся:
– Мне бы такую память, даже страницу нашел! Что ж, полагаю, это простительный идеализм. Возможно, автору просто повезло со Стаей.
Минуту Туомас пытался придумать, о чем еще можно спросить сумасшедшего. Он ни секунды не верил во всю эту чушь – но гость оставался спокоен, пока они говорили о книге и оборотнях.
– Ты ведь никому не сказал? – Найджел бросил еще один тревожный взгляд на часы.
– Сказал? Об… Нет, никому, – Туомас хмыкнул. – В больнице меня хотели обследовать, еле вырвался. Это ведь ты навещал меня рано утром?
Удачно, что в финском нет местоимений для общения с незнакомцами, особенно теми, кто тебя старше. Как, впрочем, и в английском. Он мысленно прикинул, как скоро они бы перешли на «ты», общаясь на русском. Туомас так и не смог постичь все нюансы вежливой формы, когда стажировался в консульстве, но не оставил привычки нащупывать невидимую грань при новых знакомствах[7].
По мнению Найджела, они в одной связке – в ловушке полнолуния, из которой новичку