Дверь отворилась настежь, и тьма расступилась перед светом зажженных светильников.
– Где он?
– Там, в дальнем углу, хозяин.
Мужчины подошли к лежащему на полу.
– Юноша, – послышалось недовольное ворчание.
– Не вышло с девкой в этот раз, – виновато ответил один из холопов.
– Ладно, – махнул рукой хозяин. – Видел ли он вас?
– Нет, мы со спины зашли, а потом сразу мешок на голову и оглушили, – пояснил Панок.
– Работу свою знаем, – важно добавил Огафон.
– Хорошо, – кивнул хозяин. – Развяжите его и оставьте тут.
– К-как – тут? – запнулся Огафон. – Мы ж его того, в жертву сами знаете кому приготовили.
– Жертв больше не будет.
– Никогда? – переспросил Огафон.
– Никогда, – заверил хозяин и, развернувшись, пошел к выходу.
Дождавшись, пока все стихнет, Василиса аккуратно выползла из-за мешков. Выглянув на улицу и убедившись, что все ушли, она зажгла светильник и внимательно осмотрела лежавшего на полу юношу. Нож, которым разрезали путы, лежал тут же. Непонятно, то ли холопы специально его оставили, то ли кто-то из них выронил орудие в полумраке.
«Почему отец оставил его в живых?» – недоумевала Василиса. Как же теперь быть с Тем, кому предназначалась эта жертва?
В ее голове промелькнула лихая мысль, и Василиса схватила нож. Дыхание ее участилось, а левая рука поднялась над головой. Василиса посмотрела на юношу, а тот вдруг открыл глаза и застонал.
– Где я?
– В амбаре, не видишь, что ли! – буркнула Василиса, опуская нож.
Юноша в ужасе посмотрел на девушку и оружие в ее руке.
– От пут освободила тебя, – пояснила она. – Связан был.
– Связан? – удивился юноша, пытаясь сесть.
– Тебя как зовут?
– Носком кличут.
– А меня Василисой. Спасала я тебя, Носок. Лежал ты тут связанный. Поди, когда бы нашли, то уже богу душу отдал бы.
– Ничего не помню. Кто-то меня сзади сильно ударил, а дальше – темнота.
– Я помогу, – заверила Василиса. – Теперь ты в безопасности.
Глава 8
«Бам, бам, бам!» По округе разносились удары кулаков о мешок с песком, который висел на толстой ветке старой березы. Эти удары, ритмичные, жесткие, нарушали покой заимки, на которой жили дед Курьяк с внуками.
– И долго ты курей пугать будешь? – задал вопрос дед, выходя из дома.
«Бам, бам, бам», – раздалось в ответ.
– У тебя что, уши домовой утащил? – выругался Курьяк.
– Деда, я упражняюсь, – ответил Милята и заколотил по мешку с новой силой.
– Упражняется он, – хмыкнул дед. – Иди лучше поупражняйся в прополке морковки, а то вся сорняками заросла.
– Не мужицкое то дело. Пусть Нежка и займется.
– Не мужицкое! Ишь! А как сестру обижать, то мужицкое? Третьи сутки из дома носу не кажет девка! – взорвался дед.
– Поделом ей, – скривился