Но на этом история не заканчивается.
Шёлковый оказался прав. Станция Пионерного доживала последние дни. То положение, в котором она пребывала, не оставляло ей право на дальнейшее развитие. Невинные люди, порабощённые жестокостью кучки предателей, нуждались в освобождении. «Не бойтесь заглянуть за грань – по ту сторону не страшнее, чем по эту. Ведь то есть ни что иное, как зеркало нас. То есть совесть. Только благо уравновесит мир. Нет страху. Нет лжи» – такими словами Еремей закончил своё выступление на Общем Собрании станции Гертнера. И люди услышали его.
Всё здоровое население, и мужчины, и женщины объединились в Освободительный отряд, который возглавил сам куратор. В отряд вступили и Калиник с Маврой, правда, не сразу. Шёлковый был категорически против, да и другие тоже: назревшее событие далеко не игрушка. Но, в конце концов, все сдались, под строжайшим запретом самовольных поступков. Ребята, конечно, пообещали вести себя как положено.
А на следующий день станции Пионерного не стало. Постовые с вышек, увидев надвигающуюся массу, оставили свои позиции без боя. Один из них в панике выбежал за ворота и, споткнувшись, покатился по скосу. Поднялась пылевая завеса. Никто и не заметил момента, когда он сорвался вниз, в зияющую щель пропасти. Впоследствии жители станции рассказали: это и был их руководитель, выдавший себя при беседе с Шёлковым за охранника, по соображениям личной безопасности. Что ж, каков путь, таков и конец его. Жалели только люди, что тело негодяя оказалось там, глубоко на дне, вместе с детьми. Вместе с дорогим для них, но так и не открытым будущим…
* * *
… – Сегодня прекрасная погода. Учёные сказали, снегопада не будет. Не будет вообще, понимаешь? Никогда.
– А что будет, Мавра?..
– Калиник, Мавра – нам пора!
– …Не знаю. Что-нибудь.
Шаги Еремея без труда поднимали лёгкие стаи песчинок на узкой дорожке, извивающейся по краю пропасти. Вскоре Шёлковый подошёл к ребятам и сел рядом. Втроём они ещё долго смотрели впереди себя, ни говоря ни слова. Здесь, на месте станции Пионерного теперь тихо. Жители переселились на Гертнера. Остались только память и скорбь… Взяв толстый железный прутик, Еремей начертил на песке: «КРЕШМОЯ». На первый взгляд лишённое смысла, на самом деле это означало первые буквы имён и фамилий всей троицы. Двое единственных детей с Гертнера Калиник Русских и Мавра Оя, а по центру аббревиатуры – куратор Еремей Шёлковый.
Но песочная надпись недолговечна, и погода обязательно сделает своё привычное дело.
Надежда жива.
… – Что-то случилось, Калиник?
– Нет, так просто, тебя искал. Пожалуйста, возьми.
– Ой, да… они красивые…
Тёплые ладони их соприкоснулись. В руках Мавры оказался букетик пластиковых одуванчиков. Сильные руки куратора