– Где же желтый? – спросил я.
– Любой каприз именинника, – ответил Ленни и расстегнул две верхние пуговки жилета под пиджаком.
– А я говорил, что цвет должен быть на виду, – заметил я.
– Письменно это не было закреплено, а потому поддается вольной интерпретации.
– В банковских делах Ричмонды тем же руководствуются? – с усмешкой поинтересовался Валентин.
– Разумеется. – Элиот уселся напротив и закинул ногу на ногу. – Для Ричмондов правила не писаны.
– Ах, вот как, – оскалился Вал. – Так и начинается свободное экономическое падение.
Найджел прервал их пикировку: поднявшись с дивана, он изящно продефилировал по залу, демонстрируя просторную изумрудную рубашку с широко раскрытым воротом. Чтоб подчеркнуть свойственную ему небрежную грацию, он заправил ее в узкие брюки и растрепал волосы, как задиристый воробей.
– У меня все на виду. Одобряете, мсье Лаферсон? – Насмешливые искорки заплескались в его радостных глазах.
Ничего, кроме «Одобряю, Найджел, одобряю», язык не поворачивался сказать. Под наш смех Найджел отвесил глубокий поклон, снял воображаемую шляпу и плюхнулся на диван к Винни и Осу.
За ним должна была бы следовать Софи, чей гардероб полностью состоял из оттенков синего. Пары встреч мне хватило, чтобы понять: эта девушка носит яркие брючные костюмы не ради эпатажа. Это ее революция. Она подставляет себя под резкие замечания и голодные взгляды, но, пожалуй, своим поведением меняет многое для женщин – тихо, без револьверов и алебард. Маленькая, но упрямая и сильная, Софи казалась мне близкой по духу. Было в ней какое-то незримое пламя.
– Конечно, прекрасную Софи мне не заменить, но все же в моем наряде есть и индиго, и фиолетовый, – скромно пожал плечами Освальд.
Фиолетовый костюм и темно-синий галстук сочетались с его темными волосами и щетиной, а от разбросанного акцентами золота – оправа очков, часы, цепочка для галстука – веяло античностью, что придавало образу породы. В петлице сидел голубой цветок – как дань Новалису, его любимому писателю и духовному предку.
Я кивнул Осу, и мы с Валентином одновременно потянулись к инкрустированному перламутром столику между диванами, на который Луиз только что поставила поднос с осьминожьими карпаччо, томатной сальсой и каперсами. Леа разносила бокалы с вином. Вал подхватил фужер с игристым, встал, молча отсалютовал мне и выпил. Его белоснежный наряд – струящиеся брюки-палаццо и вязаный джемпер с треугольным вырезом, надетый поверх рубашки, – зрительно удлинял высокую фигуру, делая его еще стройнее, и удачно контрастировал с моим бордовым костюмом-тройкой. Вместе мы смотрелись как высокие бокалы красного и белого между шипящих фужеров просекко.
– Я смотрю,