1
История мира – это история борьбы между тайными обществами. В ее эпицентре мне случилось оказаться в последний февральский день 1900 года, на форуме журналистов всех секретных организаций Парижа.
Форум этот проходил в самом центре города, между башней Эйфеля и дворцом Трокадеро, в построенном ко Всемирной выставке павильоне, и для горожан выглядел как обычный деловой банкет. Именно так писали о нем газеты – размыто, без деталей. Банкет и банкет – какая разница, кто и где собрался поесть, выпить и поговорить о делах? Только потом выяснилось, что многие из участников этого банкета стояли непосредственно у штурвалов тех или иных влиятельных периодических изданий, а потому сами решали, на какую информацию проливать свет. Но знающие люди умели читать между строк и обратили внимание, что павильон, в котором проводился банкет, назывался «Око». Как сказал Элиот, важно не что, а где.
«Вспомни-ка, чьим символом является глаз, дорогая Софи», – корила я себя, облачаясь перед выходом в синий костюм-тройку. Тайна всегда на поверхности, там ее проще всего спрятать! Однако на форум меня сопровождал отнюдь не кто-то из вольных каменщиков. Моим спутником был Элиот Рэй Ричмонд, представитель другого старинного и менее известного тайного общества – Лиги Компаса. Его, одетого в строгий костюм из темно-синей шерсти, выделяли не убранные в лаконичную прическу длинные волосы и не дорогие украшения, а величественная осанка, небрежное спокойствие и рассудительный взгляд. В нем чувствовались магия и царственность. Я видела, как участники других обществ, на вид наши ровесники, склоняли перед ним голову с почтением и даже с чем-то похожим на страх. «Это он…» – перешептывались в толпе, когда мы проходили мимо.
Со мной же Элиот был весьма любезен: шутил, прикрывал бокалом улыбку, когда я смущала его комплиментами или сравнивала шляпу незнакомца рядом с перевернутой туфлей. Объяснял, что это не просто шляпа, а символ, но какой, мне лучше не знать. Казалось, он был в курсе всего. Каждый свой рассказ он начинал словами вроде:
– Софи, на сорок пять градусов, видите?
До начала официальной части он успел переговорить со многими, хотя чаще просто обменивался многозначительными улыбками и учтивыми наклонами головы. Мы обошли зал-ротонду по кругу несколько раз, развлекаясь выискиванием неких особых знаков в резьбе и лепнине колонн и портиков, украшенных статуями богов и богинь. Даже успели затеять игру «Кто это из пантеона?».
– Тяжелый вопрос… Я думаю, это Аполлон.
– Уверены?
– Ну да. Похож. Кажется, – замялась я.
Элиот оглядел благородную фигуру в струящемся одеянии и задумчиво помолчал.
– Боюсь, что это Артемида, – пробормотал он.
– А, да? – протянула я. – Знаете, эти древние греки все на одно лицо.
Элиот прыснул со смеху и уронил «Да-да», а я прикрыла глаза, сгорая от стыда. Благо время уже близилось к семи, и, точно в театре, прозвенел звонок. Звон шел из череды ложных окон над колоннами. Потом он сменился звуками оркестра. Играли начало «Волшебной флейты» Моцарта.
– Это особая композиция. Почти гимн, – наклонившись ко мне, объяснил Элиот.
Люди вокруг с благоговением поднимали головы к куполу. Звуки так и лились по его полусферическому своду, а сам он, расписанный золотыми созвездиями по темно-синему, парил в вышине, как небо.
Публика в строгих костюмах стекалась в центр зала, ровно под отверстие в форме круга в вершине купола. Стало тесно, но Элиота, а с ним и меня, будто окружала невидимая стена: нас не толкали. Внезапно совсем рядом оказался незнакомец – ростом чуть выше меня, смуглый, со шрамами возле носа и левого уха. Он опирался на черный зонт-трость. На лацкане траурного сюртука тревожным пятном светилась чуть увядшая белая лилия.
– Мое почтение, мсье Ричмонд. Я Алекси Левант, инспектор Восьмого штаба. Не подскажете ли, как мне найти Валентина Гранта, вашего друга?
Элиот спокойно ответил, что Валентина здесь нет. Левант поклонился – ниже, чем требовал этикет, и из сердцевины белой лилии в его петлице сорвалась капля черной маслянистой жидкости, запачкав носок туфли Элиота. «Это слезы скорби», – пробормотал инспектор вместо извинений, а затем приподнял котелок и направился к главному порталу. Я же не могла оторвать взгляда от черной кляксы на полу.
– Вот досада, – бормотал Элиот, пытаясь при помощи носового платка стереть пятно с золотистой оковки туфли.
– Элиот, а лилия и зонт – тоже какие-то символы?.. – поинтересовалась я.
Наши взгляды обратились к порталу. Темная фигура Леванта мелькнула под аркой. Он остановился, поднял зонт и медленно его раскрыл. И тут же над головами собравшихся что-то оглушительно взорвалось.
Воздух наполнился дымом и пылью. Послышались крики. Дым проник в легкие, я начала задыхаться. Под каблуками