Усик каланхоэ, или Проползая под кустом черноплодной рябины. Виталий Свёклов

удовольствие только в тех случаях, когда волосы не застревали под ногтями, или когда этого никто не видел. Марат встал и пошел на кухню. Открыл холодильник и увидел там болтающуюся на веревочке мышь. Подвинув мышь в сторону, он поймал на себе четкий зеленовато-черный взгляд. Яичница-глазунья всегда так встречала Марата, когда он приходил домой и заглядывал в холодильник. Они могли переглядываться с ней часами, но, к сожалению, сейчас при себе у Марата часов не было, чтоб ими переглядываться, и он полез вглубь холодильника. Висящая мышь не выдержала такого напора и упала. Яичница подмигнула Марату еще раз и ласково погладила сырок "Волна" по плесени. Это было очень странно, так как и кефир, и пролитый рассол прекрасно знали, что яичница не дружила с сырком, хотя и жила вместе с ним уже четырнадцать с половиной лет. Пробираясь вглубь холодильника, Марат неловко ткнул яичницу локтем в левый глаз, чем вызвал бурное растекание по стенкам холодильника никем не замеченных помидоров. Сообразив, что съедобного ничего нет, Марат вылез из холодильника, повесил мышь обратно, повернулся и сразу столкнулся с Печёнкиным, что вызвало у Марата очередной приступ удивления. Изучая содержимое холодильника, он совсем упустил из виду тот факт, что уже его видел.

      Семен Николаевич насупился, потер только что укушенный тараканом нос и продолжил разговор:

      – Вот что будет, если в песочные часы налить свежего расплавленного рубероида?

      Его голос эхом раздался в голове Марата. Марат, подумав, что это похмелье, направился в ванную. Он попытался умыться. Постоял в ванной и понаблюдал, как из нее всплывает подводная лодка. После этого желание умываться и что-то делать вообще у Марата пропало окончательно. В это время из-за двери, ведущей в другую комнату, раздался звук, который издает чайная ложка, когда ею размешивают песок в стакане. Заинтригованный Марат открыл дверь и увидел то, чего увидеть ну никак не ожидал.

      За дверью была комната, посередине которой, удобно расположившись в кресле, причмокивая и гладя себя по пузу, сидел и пил чай Троцкий

      – Зачем ты наложил в чай песка, он же из-под хомяка только что? – спросил Марат у Троцкого, тщетно пытавшегося размешать в чае песок.

      На лице Троцкого не пошевелилась ни одна морщинка. Привычка, описавшись, не подать виду была единственным наследством, доставшимся ему от деда.

      Окончательно потеряв хронологию происходящего, Марат проснулся, не открывая глаз. Напротив него лежал прислоненный к входной двери Степаныч, а рядом записка: "Спасибо за чай. Троцкий".

      – Какой Троцкий? Какой чай? – пробубнил Марат.

      – С малиной! – отозвалось тело Степаныча и испустило длительный свист.

      Голуби встрепенулись. Они знали, что если Степаныч начинает свистеть, то жди беды в лице Санька и его рогатки. Так вышло и на этот раз. Санёк опять на спор засовывал рогатку в рот Егору и наконец-то поперхнулся несвежей костью алычи.

      Из столовой раздались ласковые женские крики: "АААААА!!! Мальчики, обед убежал!!!". Санёк бросил свое занимательное занятие