Ангел терпеливо ждал.
– Иоэль повторно начал формировать плазменный пучок… и всё.
Я поднял глаза и посмотрел в невозмутимый добрый лик.
– Было ли что‑то необычное, Святослав Морозов?
«Не говори!» – завопил Боря.
– Да, ангел мой. Фиолетовая вспышка. Джей говорил, что между колёс Престола пылает что‑то фиолетовое, будто застывшая вспышка. Наверное, он успел уда…
– Твои предположения не требуются, дитя, – произнёс ангел и мой рот сомкнулся.
Некоторое время ангел размышлял, а я с ужасом ждал, спросит ли он, было ли что‑то странное после моей смерти.
– Спасибо за служение, Святослав Морозов, – сказал ангел и небрежным движением руки вновь окатил меня концентрированной благодатью. – Есть ли у тебя просьбы или вопросы?
Полагалось сказать «нет», но я то ли ошалел от благодати, то ли и впрямь такой наглый, как считает Анна из зеленой эскадрильи. Я спросил:
– Почему вы меня не сразу увидели?
Ангел вздохнул, помолчал, будто решая, отвечать ли. Сказал:
– Сразу после воскрешения вы безгрешны. В вас нет ни добра, ни зла. Мы видим мир иначе, более духовно, чем физически, и не замечаем вас. Минуты, а порой и часы, пока мирское не возьмёт своё.
Это было неожиданно. Ангел испытующе смотрел на меня, и я осмелился на второй вопрос:
– Всё ли хорошо с владыкой Иоэлем?
Ангел подумал секунду и ответил:
– Мир несовершенен и всё не может быть хорошо.
После этого он исчез.
Я рухнул обратно на диванчик. Болван у стены с лёгким гулом сервоприводов выпрямился.
У меня застучали зубы. Это всё потому, что я в дитячьем теле, конечно. Будь двадцатилетним, как положено, ничуть бы не испугался.
Дверь кабинета открылась и вошёл полковник Уильямс. Махнул рукой – «сиди». Прошёл к своему столу, достал из ящика плоскую бутыль виски, стакан, аккуратно налил до половины и выхлебал в пару глотков, будто воду. Потом покосился на меня, плеснул ещё – и протянул в мою сторону.
– Издеваетесь? – спросил я.
Когда ангел уходит, вся человеческая субординация на время летит к чертям.
– Ну хоть лизни, – невозмутимо ответил Уильямс. – Мне папашка первый раз бурбон налил в десять лет.
Я встал, взял бокал и попытался пригубить. Вернул бокал.
Омерзительно. Никогда не стану пить.
Каждый раз это себе говорю.
Уильямс вздохнул и выхлебал то, что налил мне. Поинтересовался.
– Чего он спрашивал?
Я коротко рассказал.
– Ничего не понимаю, – вздохнул полковник. – После вашей гибели мы потеряли контакт, отправили в район зеленых, синих и желтых. Но они ещё не долетели. На Юпе дикие бури, магнитосфера пылает, им приходится лавировать.
– Это из‑за взорвавшегося