Потом, когда ударил сильнейший мороз, Элвиса отправили на полевые учения на десять дней; если и было что-то, что он ненавидел, так это сон на улице на ледяной земле.
На следующее утро после его отъезда пошел снег, к обеду переросший в снежную бурю. Мама везла нас с Мишель домой из школы, и я включила радио – как раз вовремя для поздней сводки срочных новостей.
– Простите, что прерываем вещание, друзья, но нам только что сообщили, что капрала Элвиса Пресли по острой необходимости увезли с военных учений и доставили в больницу во Франкфурте из-за приступа острого тонзиллита. Элвис, если ты нас слышишь, мы все очень надеемся, что ты скоро поправишься.
Обезумев от волнения, я тут же позвонила в больницу, в надежде узнать что-то о состоянии Элвиса. К моему удивлению, услышав мое имя, оператор тут же соединила меня с ним, сказав, что капрал Пресли просил сделать так, если я позвоню.
– Я совсем болен, малышка, – прохрипел он. – Ты нужна мне. Если твои родители не против, я сейчас же пошлю за тобой Ламара.
Родители, конечно же, отпустили меня, и уже через час я вошла в его палату, как раз когда медсестра из нее выходила. Элвис полулежал на кушетке с термометром во рту, а вокруг него были расставлены десятки цветочных композиций.
Как только медсестра вышла из палаты, Элвис достал изо рта термометр, зажег спичку и осторожно поднес ее к термометру. Затем он засунул термометр обратно в рот и растекся по кровати. Тут же дверь снова открылась, и медсестра вернулась в палату, занося очередную цветочную композицию.
Тепло улыбаясь знаменитому пациенту, она взяла у него термометр, посмотрела на него и ахнула:
– Сто три![3] Боже, Элвис, ты очень болен. Боюсь, тебе придется провести здесь не меньше недели.
Элвис молча кивнул. Медсестра взбила ему подушки, долила воды в стакан и вышла из палаты. Тут он рассмеялся, вскочил на ноги и обхватил меня.
Он терпеть не мог учения, а поскольку погода была настолько ужасной, и все так переживали за его голос, тонзиллит пришел на помощь. И без того подверженный простудам, Элвис научился драматизировать, преувеличивать симптомы с помощью одной лишь спички.
5
Такой я нравилась Элвису. (Фото: Blue Light Studios, Мемфис, Теннесси)
Было первое марта 1960 года, канун отъезда Элвиса из Германии обратно в Америку.
Мы лежали на его кровати, обнимая друг друга. Я находилась в полном отчаянии.
– Ох, Элвис, – вздохнула я. – Как жаль, что ты не можешь забрать меня с собой. Не представляю, как я буду тут жить без тебя. Я так сильно тебя люблю.
Я заплакала, эмоции окончательно взяли верх надо мной.
– Тихо, малышка, – прошептал Элвис. – Не надо так плакать. Мы здесь ничего сделать не можем.
– Я боюсь, что ты забудешь меня, как только приземлишься, – хныкала я.
Он улыбнулся и нежно поцеловал меня.
– Я не забуду тебя, Цилла. Я никогда не испытывал такого к другим девушкам. Я люблю