Но спать было невозможно. От холода сводило зубы, тело дрожало, а в голове крутились мрачные мысли. Многие засыпали и уже не просыпались, замерзая насмерть во сне.
Алексей, лежа на нарах, прислушивался к стонам и вздохам своих товарищей по несчастью. Он чувствовал их боль, их страх, их отчаяние. Он знал, что многие из них не выдержат этой пытки. Но он верил, что сам сможет выжить. Он должен выжить, чтобы рассказать миру о тех ужасах, которые здесь происходят. Он должен выжить, чтобы вернуться к Нине и Ирочке. Эта мысль давала ему силы бороться, не сдаваться, не умирать.
Еда здесь была не подспорьем для жизни, а скорее медленным, мучительным способом умереть. Ее называли “баландой” – жидкая, мутная похлебка, сваренная из того, что нормальный человек даже не рискнул бы скормить свиньям. Полусгнившие зерновые культуры, залежавшиеся на каких-то заброшенных складах, мёрзлая, почерневшая картошка, от которой исходил тошнотворный запах, и гнилая, вонючая рыба – вот из чего состоял их “рацион”.
Голод стал постоянным спутником Алексея. Он урчал в животе, напоминая о его жалком существовании, о том, что он превратился в животное, одержимое лишь одним желанием – выжить.
В баланде плавали черви, а в хлебе, грубом, черством и липком, попадались камни, способные сломать зубы. Но выбирать не приходилось – это было единственное, что давало силы для работы, хоть какие-то калории, необходимые для того, чтобы хоть как-то функционировать.
– Эх, была не была,– бормотал себе под нос Алексей, ковыряясь в баланде ложкой, которую смастерил из куска дерева. – Черви – это белок. Тоже полезно.
– Повезло тебе, Алексей, – хрипло смеялся его сосед, старик Иван. – Мне сегодня одни опилки достались. Видать, совсем продукты украли, сволочи.
Нормы питания были настолько мизерными, что люди постоянно испытывали чувство голода. Они мечтали о куске хлеба, о ложке каши, о глотке горячего чая. Они делились друг с другом своими фантазиями о вкусной еде, вспоминая блюда, которые ели дома, рассказывая о пирогах, варенье, соленых огурчиках.
– А помните, как мама щи варила, – начинал кто-нибудь с тоской в голосе. – С мясом, с капустой, да со сметанкой…
– Эх, чего душу травить, – обрывал его другой. – Лучше бы помолчал. Все равно нам этого не видать.
В бараках царила атмосфера отчаяния и безнадежности. Люди теряли веру в будущее, становились апатичными и безразличными ко всему. Они жили одним днем, стараясь просто выжить, дотянуть до следующего утра, чтобы снова идти на работу и снова получать свою порцию баланды.
Алексей старался не поддаваться отчаянию. Он напоминал себе о Нине и Ирочке, о том, что он должен вернуться к ним живым. Он искал в себе силы, чтобы выстоять, чтобы не сломаться, чтобы не потерять человеческий облик.
Однажды, наблюдая за тем, как один молодой парень украдкой слизывает остатки баланды с миски, Алексей подошел к нему и тихо сказал:
– Не отчаивайся, парень. Все будет хорошо. Мы выживем.
Парень