Римляне, видя, что враг отступает, громко требовали сигнала к бою. Констанций, столь же трусливый, как и Шапур, и видя в этом отступлении ловушку, тщетно пытался успокоить пыл своих легионов; они больше не слушали его, яростно бросились на врага, привели его в беспорядок, захватили лагерь, окружили и обезоружили Нарсеса.
Они одержали победу, но остались без командира. Часть римлян предалась грабежу и разврату; другие без порядка атаковали высоты, где укрепились несколько отрядов персов: после тщетных усилий они были отброшены и преследовались. Персы воспользовались этой неразберихой, отбили свой лагерь и прогнали римлян. Нарсес погиб в этой суматохе.
Констанций, неспособный исправить этот беспорядок, как и воспользоваться победой, бежал и увлек за собой все войска, последовавшие этому позорному примеру. На следующий день персы, более опечаленные своими потерями, чем гордые последними успехами, отступили и переправились обратно через реку.
Шапур, пристыженный своей трусостью и безутешный из-за смерти сына, в отчаянии рвал на себе волосы и приказал отрубить головы сатрапам, которые советовали ему начать войну. Такова была битва при Сингаре, где две армии поочередно были разбиты и обращены в бегство из-за некомпетентности своих командиров. Трусость двух монархов сделала бесполезной храбрость их солдат.
Констанций, побежденный персами, вернулся в свою столицу. Находясь под влиянием ариан, он преследовал их противников; но Констант, защитник католиков, угрожая ему войной, вынудил его уступить, и он согласился не только принять епископов, присланных его братом, но даже выслушать Афанасия. Он вызвал его к себе, но этот знаменитый изгнанник сначала отказался явиться; он слишком хорошо знал императора, чтобы доверять его слову.
Ариане, напуганные прибытием католических епископов в Константинополь, старались опорочить их в глазах общественности. Стефан, епископ Антиохийский, с помощью подкупленного слуги подослал к одному из них куртизанку и устроил так, чтобы их застали вместе: эта женщина, потерявшая свою дерзость при виде оклеветанного епископа, сама признала свою вину. Стефан был арестован, судим во дворце и низложен.
Тем временем Афанасий, ободренный защитой Константа, прибыл в Константинополь, посрамил своих врагов и получил от Констанция разрешение