Второй порыв, не менее сильный, чем первый – это подлететь к Артёму и встряхнуть его за грудки. Вдолбить в его дурную голову, что ничего хорошего из моего шефства над его дочкой не выйдет.
Потому что я не медицинский психолог, не дефектолог и не логопед, чёрт возьми.
И, пока я раскладываю на составляющие не свойственные мне, в общем-то, чувства и борюсь со своими желаниями, Холодов пересекает разделяющее нас расстояние и застывает в полуметре от меня.
– Здравствуй, Лина, – он говорит негромко, продолжая держать малышку за руку, а меня хватает лишь на то, чтобы выдавить скрипучее ржавое.
– Привет.
– Это Ева. Моя дочь.
– Здравствуй, Ева.
Шепчу я едва ли громче шелеста травы и опускаюсь на корточки, изучая малышку.
В чёрно-желтом спортивном костюмчике, с каштановыми вьющимися волосами длиной ниже лопаток и с тёмно-карими огромными глазищами на пол лица она представляется эдаким ярким пятном на фоне спокойных светло-бежевых стен.
Пожёвывает нервно нижнюю губу и ковыряет носком белого кроссовка пол.
С такой кукольной внешностью она легко могла попасть на обложку детского журнала, но вместо этого вынуждена слоняться по больничным учреждениям и быть подопытной мышкой для врачей.
Вот она, несправедливость жизни, во всей её, блин, красе.
– Приятно познакомиться Ева. Меня зовут Василина. Или просто Лина.
Сглотнув ком, набухающий в горле, я протягиваю девчушке ладонь и замираю. Не дергаюсь, не шевелюсь и немного боюсь, что дочь Холодова не захочет идти на контакт.
Но она легонько пожимает мои пальцы и смотрит пронзительно сквозь частокол длинных пушистых ресниц. И это, вопреки выставленным мной барьерам, воодушевляет.
– Пойдём покажу тебе свой кабинет. У меня там есть плюшевый кролик Хэппи, несколько кукол Братц и железная дорога.
На самом деле, пару игрушечных полотен трудно назвать полноценным железнодорожным полотном. Но моих слов хватает, чтобы заинтересовать Еву.
По крайней мере, в её медовых омутах загорается огонек любопытства, и она делает робкий шаг вперёд.
– А ещё у меня есть печеньки.
Уточняю я для того, чтобы заполнить неловкую паузу, поднимаюсь на ноги и разворачиваюсь. Между лопаток тут же вонзается сотня раскалённых иголок.
Это Холодов метит меня своим фирменным испытующим взглядом.
И если прежняя я от такого пристального внимания обязательно растянулась бы на полу и ободрала бы коленки. То нынешняя я добирается до рабочего места без приключений.
– Оставь нас наедине, пожалуйста.
Пропустив малышку вперёд, я переступаю через порог, тормозя Холодова. Упираюсь ладонью ему в грудь и ожидаемо натыкаюсь на яростное сопротивление.
– Я хочу присутствовать. Видеть, как ты общаешься с Евой.
– Ты будешь мешать нам, Артём. Она