Поэтому однажды он спросил Шэна:
– Откуда ты знаешь, что Мэн – революционер?
И Шэн ответил:
– Он сам мне сказал. Он иногда рассказывает, чем занимается, – похоже, мне одному. Иногда я его побаиваюсь, если честно. Но не смею рассказать о его делах ни отцу, ни матери, ни даже старшему брату, потому что они станут его ругать, а он по своей природе такой несдержанный и запальчивый, что сразу убежит из дому, притом навсегда. Сейчас он мне доверяет и многое рассказывает, поэтому я осведомлен о его делах, хотя и отдаю себе отчет, что знаю далеко не все. Он дал какой-то безумный патриотический обет, подписал его собственной кровью…
– И много среди наших однокашников таких революционеров? – не без тревоги спросил Юань; он-то думал, что здесь безопасно, а теперь понял, что ошибался, ведь именно этим занимались его товарищи из военной школы, к рядам которых он не пожелал примкнуть.
– Много, – кивнул Шэн. – И девушек тоже.
Вот тут Юань вытаращил глаза. Среди учащихся действительно были девушки. Такие порядки царили в этом новом приморском городе: занятия в школах для юношей разрешалось посещать и девушкам. Их, конечно, было мало, большинство или опасались учиться сами, или их не пускали отцы, но все же десяток-другой девушек в школе набралось, и Юань порой встречал их в классах, но внимания на них не обращал и вообще не считал их частью своей здешней жизни, поскольку красотой они не отличались и всегда сидели, уткнувшись в книги.
Однако после того неприятного разговора с Шэном он стал посматривать на них с любопытством; проходя в коридоре мимо девушек – те всегда шли, прижав к груди учебники и опустив глаза, – он невольно дивился, как такое кроткое создание может участвовать в тайных заговорах. Особенно его заинтересовала одна девушка, потому что больше таких в его с Шэном классе не было: сухонькая, костлявая, как маленькая голодная птичка, с тонкими заостренными чертами лица, высокими скулами и тонкими губами, бледными и едва различимыми под прямым носом. На уроке она никогда не говорила, и никто не знал, о чем она думает, потому что ее работы не были ни плохими, ни хорошими, и учитель их не упоминал. Однако она присутствовала на каждом занятии и невозмутимо слушала каждое его слово: лишь в ее узких серьезных глазах порой вспыхивал огонек интереса.
Юань разглядывал ее с любопытством, пока однажды девушка не почувствовала,