Матвей отлично понимал, что кузнец тихо молится о его здоровье. Ведь самому ему ничего из уже придуманного не сделать. Ковать булатные клинки – работа не для одного человека. Эти мысли заставляли парня злиться на себя, но одной злостью тут ничего не поделаешь. Григорий же, отлично понимая реакцию сына, только качал головой, иногда негромко произнося:
– Ништо, сынок. Всякое переживали, и это переживём. В этой жизни всякое бывало. Где наша не пропадала?
В ответ Матвей только головой кивал, понимая, что ничего иного им и не остаётся. Однажды, увидев входящего в кузницу Аверьяна, парень подхватился и, вытянув из кобуры револьвер, вошёл туда следом за соседом. Увидев парня с оружием, казак только грустно усмехнулся и, покачав головой, тихо вздохнул:
– Зря ты это, Матвей. Не за тем я сюда пришёл.
– Убери револьвер, сын, – сурово приказал кузнец.
– Да я так, не понял просто, что к чему, – чуть пожав плечами, проворчал парень, осторожно убирая оружие в кобуру.
– Да я понимаю. Раз уж не смог толком сына вырастить, чего от самого ожидать, – пряча повлажневшие глаза, продолжал улыбаться казак.
– Ты прости, дядька Аверьян, – смутился Матвей, не ожидавший такой реакции от этого немолодого, сурового мужика. – Но горе, оно по-всякому на человека действует. Иной с горя и глупостей наделать может.
– Это верно, – снова вздохнул казак.
– Бог с ним. Что за беда у тебя случилась? В чём нужда, сосед? – сменил кузнец тему.
– Лопату бы мне новую, да косу, – помолчав, тихо попросил Аверьян. – Только…
– Не бери дурного в голову, сосед, – отмахнулся Григорий, моментально сообразив, в чём дело. – После рассчитаемся. А инструмент я тебе сделаю. Лопату, вон, Матвей сейчас даст, а косу завтра заберёшь. Благо теперь и железо, и сталь имеются.
– Благодарствуй, сосед, – коротко склонил Аверьян голову. – Ты уж прости, что вышло так.
– Господь с тобой, Аверьян. Одним миром живём. Не журись, поправится. За косой завтра заходи.
Кивнув, казак ещё раз поблагодарил мастера и, прихватив протянутую парнем лопату, вышел. Глядя ему вслед, Григорий устало вздохнул и, отложив клещи, снял крышку с широкого глиняного горшка, в котором была питьевая вода. Зачерпнув воды деревянным ковшиком, кузнец напился и, утирая губы ладонью, негромко сказал, укоризненно качая головой:
– Зря ты так, Матвейка. Аверьян казак честный. От него зла ждать не стоит. А что беда в его дому случилась, так это не он, это Стёпка его дурной.
– Знаю, батя. Но, как сказал уже, горе, оно по-всякому на человека действует. Бог его знает, чего ему там баба по ночам в уши льёт.
– Тоже верно. Но нельзя так. С оружием на родича.
– Какой