Никогда еще я не встречал создания, желающего умирать снова и снова за род человеческий. Даже мои братья на такое не способны. Мы, всадники, все умирали не раз, но никогда за что-то более значимое, чем наше дело.
Видеть, как Лазария выходит на бой наперекор всем немыслимым обстоятельствам… Это обескураживает. Обескураживает и притягивает.
Я хочу увидеть ее снова.
Глава 16
Канзас-Сити, Миссури
Декабрь, год Всадников двадцать шестой
Между нами что-то изменилось, это очевидно.
Мы стоим лицом к лицу на улице Канзас-Сити, вокруг нас, куда ни повернись, трупы и разрушенные здания.
– Я размышлял, – начинает Танатос, и битое стекло хрустит под его сапогами. – Мы могли бы перестать воевать.
– Могли бы, – соглашаюсь я, крепче сжимая нож. Мой второй кинжал сейчас в руке у Смерти. – Для этого тебе нужно только прекратить убивать.
Его глаза вспыхивают.
– Я не могу. Ты же знаешь, что не могу. – Всадник начинает обходить меня по кругу.
– То есть на самом деле ты просишь меня, чтобы я перестала защищать человечество. – Я тоже двигаюсь, стараясь не подставлять ему спину.
Внезапно всадник делает выпад вперед, и я едва успеваю отскочить. Хотя на улице холодина, по моей коже текут струйки пота.
– Это столь же бесполезная задача, сколь и неблагодарная, – Смерть делает шаг назад.
Я бросаюсь на него, а он отступает, поигрывая моим ножом.
Дзынь! – короткие лезвия скрещиваются.
Смерть переносит весь свой вес на клинок, заставляя меня припасть на одно колено.
– Не неблагодарная, – пыхчу я и упираюсь свободной рукой о землю. Там щебень и осколки стекла и прочий мусор, усеявший улицы. Я зачерпываю целую горсть всего этого. – Иногда я тебя обхожу, и это очень, очень благодарное дело.
Я швыряю мусор ему в лицо, заставляя попятиться назад, и его нож соскальзывает с моего – дзынь!
Отбросив оружие, я ныряю вперед и хватаю всадника за лодыжку. Он оступается, падает.
Не давая всаднику шанса подняться, я подползаю к нему, а потом, замешкавшись лишь на миг, забираюсь на него сверху, закинув ногу ему на грудь. Я тяжело дышу от натуги.
Танатос, кажется, ошеломлен. Он ожидал моего нападения, но никак не рассчитывал, что я вот так оседлаю его, лишив оружия.
Точнее, почти лишив.
– Что ты задумала? – вопрошает он.
Я тянусь вперед, хватаю его за запястье.
Взгляд Смерти скользит по моей груди, сейчас более открытой, чем, бывало, раньше (надо сказать за это спасибо особо удачному удару его клинка).
Танатос смотрит… смотрит… и не надо быть экспертом, чтобы понять: всадник никогда не видел сиськи так близко.
– Что ты задумала? – повторяет он, но сейчас его голос напряжен.
Несомненно, моя грудь выбила его из колеи.
Я хватаю его за вторую руку, завожу их ему за голову. При этом мне приходится сильнее нагнуться вперед, и в результате мои крошки приходят в тесное