Не то чтобы он превратился в казанову, но его краткие знакомства (два знакомства, если быть точным) помогли ему обнаружить свою новую эрогенную зону – клавиши. Теперь его не испугает даже сама Брижит Бардо: главное, чтобы в комнате стоял «Стейнвей».
Чтобы стать универсальным музыкантом, оставалось только серьезно заняться композицией. Уолтер Пистон, как и было обещано, принял его на свой курс, и Дэнни основательно взялся за написание музыки.
Но еще больше он жаждал освободиться от всех ограничений, которые накладывало на него «ученичество». Ему надоело считаться учеником знаменитостей, чьим-то протеже или любимчиком. Теперь его возмущали подобные определения. Он уже был готов сам стать великим музыкантом.
Курс по композиции его разочаровал, потому что, как ему показалось, состоял только из разбора стилей различных мастеров прошлого. Когда Дэнни пожаловался на «ограниченность» заданий, профессор Пистон попытался объяснить ему суть этого метода.
– Все великие творцы – и писатели, и музыканты – начинают с подражания. Это помогает найти чувство стиля, только потом можно начать создавать свое. Не торопись. Даже Моцарт в юности подражал Гайдну, а Бетховен начинал с имитации стиля Моцарта. Не будь таким нетерпеливым, Дэнни, ты в прекрасной компании.
Дэнни услышал его предостережение, но не послушал: летний опыт в Тэнглвуде вскружил ему голову. Покорно выполняя задания Пистона, он, тем не менее, начал искать возможность проявить себя в музыке как личность.
И возможность нашла его. Как-то поздно вечером, когда он заканчивал письменную работу, раздался телефонный звонок. Он снял трубку.
– Дэнни Росси? – спросил слегка нервный женский голос.
– Да.
– Меня зовут Мария Пасторе, я – глава танцевального клуба Рэдклиффа. Надеюсь, ты не сочтешь это дерзостью, но наша группа хотела бы этой весной поставить балет с оригинальной музыкой. Естественно, мы сразу подумали о тебе. Если я навязываюсь, то просто скажи, и я не буду дальше…
– Нет-нет! – поспешил заверить ее Дэнни. – Вы меня очень заинтересовали.
– Правда? – радостно спросила невидимая собеседница.
– Конечно, – ответил Дэнни. – Кто будет хореографом?
– Ну, вроде как я, – скромно сказала Мария. – В смысле, я не совсем новичок в этом. Я училась у Марты Грэм[59] и…
– Не тушуйся, – подбодрил ее Дэнни с преувеличенным великодушием, – мы все еще студенты. Почему бы нам не поужинать в Элиоте и не обсудить это?
– Боже, это было бы отлично. Давай встретимся у кабинета коменданта примерно в половине шестого?
– А может, лучше в пять? Сначала обсудим все у меня в комнате, а потом пойдем поедим.
Про себя же подумал: «Если эта Мария окажется уродиной, я вообще не поведу ее ни на какой ужин».
– У тебя в комнате? – Ее голос снова зазвучал нервно.
– Конечно, – вежливо сказал он. – У меня ведь там рояль и все такое. Но если не хочешь, встретимся в Пэйн-холле. Мне обязательно нужен