Хенрик задумался на мгновение, затем продолжил:
– Но если мы признаем, что природа – это проявление Бога, то разве не наша обязанность изучать её? Пытаться понять, как она работает? Я всегда считал, что алхимия – это не просто поиск способов превращать металлы. Это попытка понять законы, которые Бог вложил в мир.
Эгидий наклонился вперёд, его голос стал тише, но более выразительным.
– Ты прав, брат Хенрик. Но здесь есть и опасность. Некоторые люди, изучая природу, начинают забывать о Творце. Они видят только механизмы, но не видят руки, которая их создала. Ты же, как я понимаю, видишь и то, и другое.
Хенрик улыбнулся.
– Да, я стараюсь. Когда я смешиваю травы, когда наблюдаю, как они взаимодействуют, я чувствую, что прикасаюсь к чему-то большему. Это как молитва, только через действие. Я не просто лечу людей, я пытаюсь понять, как устроен мир, и через это понять Бога.
Эгидий задумчиво посмотрел в окно, где дождь продолжал стучать по стеклу.
– Может быть, именно поэтому Бог позволил нам изучать природу. Не чтобы мы стали гордыми, а чтобы через её понимание мы могли приблизиться к Нему. Ведь если мы видим, как совершенен Его замысел, разве это не укрепляет нашу веру?
Хенрик кивнул, его глаза блестели.
– Именно так я и чувствую. Каждый раз, когда я нахожу что-то новое, я чувствую, что становлюсь ближе к Нему. Это как если бы Он говорил со мной через природу, через её законы и тайны.
– Ты знаешь, Хенрик, твои слова о том, как природа говорит с нами, напомнили мне о моём паломничестве в Иерусалим. Это было много лет назад, когда я был ещё молодым монахом. Я почти десять лет там прожил.
Хенрик, заинтересованный, наклонился вперёд:
– Расскажи, что ты увидел там? Я никогда не был дальше Ревеля, если не считать своего пути сюда из Германии.
Эгидий улыбнулся, его глаза загорелись воспоминаниями:
– Представь, дорогой мой Хенрик, совершенно другой мир. Там, где мы живём, всё зелёное, влажное, прохладное. А там… там солнце палит так, что кажется, будто небо раскалилось докрасна. Земля сухая, каменистая, и только кое-где растут оливы и виноградники. И запахи… запахи совсем другие. Там пахнет пряностями, пылью, теплом. Это как будто ты попал в другую книгу, написанную тем же Автором, но на другом языке.
Хенрик задумчиво кивнул:
– Это должно было быть поразительно. Я всегда думал, что природа здесь, на Севере, – это единственный способ, которым Бог говорит с нами. Но ты говоришь, что там всё иначе?
Эгидий продолжил:
– Именно так. Там я увидел, как разнообразен замысел Бога. Травы, которые растут в пустыне, – они совсем не такие, как здесь. Они выносливые, крепкие, как будто созданы для борьбы с жарой и засухой. И люди там… они используют их по-другому. Я видел, как местные лекари готовят снадобья из растений, которые я никогда