Примечательно, что мне даже не пришло в голову придумать хоть сколько-либо вразумительного оправдания своим действиям. Допускаю, впрочем, что сгодилось бы и такое: «Я запросто могу повстречать там крысиного короля, и сваляю крупного дурака, если не проткну ему брюхо до того, как он превратит меня в щипцы для колки орехов!»
Как ни странно, столовая не производила впечатления кем-то спешно покинутой. Внезапно почувствовав дикий голод, я схватил с большого серебряного блюда здоровенный кусок остывшего мясного пирога и жадно съел его, не успевая прожевывать. Мясо показалось мне изумительно вкусным.
Запив еду вином прямо из объемистого хрустального декантера, я отправился вглубь дома и последовательно прошел сквозь кухню, где ярко горели светильники и в беспорядке лежала немытая посуда для готовки; гостиную, обставленную гораздо современнее, чем столовая – с мягкими диванами и креслами, но без телевизора; и наконец прихожую, в которой лунный свет, проникая сквозь два витражных стекла по бокам от двери, создавал необыкновенно красивые цветные узоры на полу и стенах.
Хотя я так никого и не встретил, меня не покидало ощущение, что кто-то внимательно наблюдает за каждым моим шагом. Не обнаружил я и алабая, о котором, кстати, окончательно перестал беспокоиться. Вместо этого я ощущал поражавшую меня уверенность, что как бы быстро он на меня ни набросился, я в любом случае успею вонзить ему стрелу между глаз – а то и две!
Выглянув во двор, я увидел там только две машины – мою и Лидии. «Сныкались на башне – и не гу-гу», – решил я, и повернулся к витой лестнице, ведущей наверх, но вдруг заметил в темном углу под ней обитую ржавым железом деревянную дверь. Самым странным в этой двери было то, что хотя сначала она и показалась мне самых обычных размеров и пропорций, но приблизившись, я понял, что высотой она примерно в половину моего и так не слишком внушительного роста.
Я мог бы поклясться, что видел эту дверь впервые в жизни, но сразу уловил знакомое мне ощущение ужаса и тоски. Это было именно то самое чувство, на которое я натыкался всякий раз, когда хотел вспомнить хоть что-нибудь о своем детстве!
У меня не оставалось сомнений: за этой дверью, или, точнее, дверкой, находилось нечто такое, что помогло бы прояснить происходящее в этом доме, но с каждым моим шагом к ней меня все сильнее одолевал какой-то абсолютно запредельный страх, подобный которому мне еще никогда не доводилось испытывать. Навязчивый скрежет вгрызающейся в живую плоть бензопилы, топот десятков детских ножек по гулким коридорам заброшенного лепрозория и невнятные причитания обитателей неглубоких лесных могил – звуки, которые я быстро перебрал в памяти, чтобы рассеять эту давящую на нервы тишину, мой страх только усугубили. Сделав над собой громадное усилие, я все-таки присел на одно колено, взялся за небольшое железное кольцо – и даже потянул за него.
На мое счастье, дверь оказалась надежно заперта на ключ. Сквозь крошечную замочную скважину тянуло